Я был Цицероном
Шрифт:
— Принесите, пожалуйста, нам кофе, — сказал сэр Хью. Тон его голоса был, как и обычно, дружелюбный.
Интересно, думал я, эти три агента только что прибыли или же давно находятся в доме? А что, если сэр Хью просто умышленно задержал меня в гостиной у рояля, чтобы эти люди могли спокойно обыскать мою комнату?
Когда я подавал им кофе, все они, как мне показалось, испытующе смотрели на меня.
— Сколько времени вы уже служите у меня, Эльяс? — по-французски спросил меня сэр Хью.
— Три месяца, ваше
— Я им очень доволен, — пояснил он по-английски. Все трое молчали.
Один из них сказал мне по-английски:
— Принесите молока, пожалуйста. — Хорошо, — ответил я.
— И сахару, — добавил он по-немецки.
Я уже собирался дать понять ему, что понял его, по в последний момент сообразил, что это была ловушка. Я тихо сказал по-французски.
— Прошу извинить меня, сэр, я с трудом понимаю по-немецки. — Я посмотрел сэру Хью прямо в глаза и добавил: — Я только знаю слова из некоторых немецких песен, но не знаю, что они означают.
Сэр Хью подтвердил это взглядом.
— Принесите еще сахару для джентльмена, — сказал сэр Хью по-французски. Он, как я понял, не одобрил подобных неделикатных методов, которыми пользовалась секретная служба.
Я принес сахар, хотя его и без того было вполне достаточно. Мне с трудом удавалось сдерживать дрожь своих рук.
Я назначил свидание с Мойзишем.
Чтобы связаться с ним по телефону, мне пришлось затратить в этот раз больше времени, чем обычно. Вероятно, у Мойзиша был новый секретарь.
— Говорит Пьер. Могу ли я поговорить с господином Мойзишем?
— С кем вы хотите говорить?
— С господином Мойзишем. Скажите ему, что с ним хочет поговорить Пьер.
У нее был приятный, чистый голос, но, видимо, за- медленное восприятие.
— Пьер? — спросила опа с улыбкой. — Какой Пьер? Вероятно, ей хотелось пофлиртовать с неизвестным
абонентом, но у меня было неподходящее для этого настроение.
— Просто Пьер, — серьезно сказал я. — Соедините меня, пожалуйста.
— Хорошо, — недовольно сказала она.
У нее в самом деле был очень приятный голос, и я даже пожалел о своей резкости.
— Я сегодня не в форме, — пробормотал я, но в ответ услышал голос Мойзиша, и мы договорились о встрече.
Мы, как и обычно, ехали по пустынным улицам.
— Они пустили по следу своих агентов, — сказал я Мойзишу.
— Вы уверены?
— Да. Их специально пригласили из Лондона!
— Тогда все усложняется. Вы, видимо, захотите на какое-то время прекратить свою работу?
Я пожал плечами:
— Надо выждать. Они обыскали комнаты всех слуг.
— Значит, не только вашу?
— Я не знаю, были они в моей комнате или нет. Но Мустафа жаловался, что кто-то рылся в его вещах. В моей комнате они не оставили никаких следов.
— Значит, у них пока нет подозрений.
— Фотоаппарат и деньги
Я протянул Мойзишу пленку, а он вручил мне деньги, полагая, что это, может быть, в последний раз.
— Один из них обследовал замаскированный сейф в кабинете сэра Хью, — сказал я.
Мойзиш внимательно посмотрел на меня.
— В таком случае, они даже не знают, каким образом происходит утечка их секретов, — сказал он, ободряюще улыбаясь.
— Почему вы так думаете?
— Потому что они, по всей вероятности, ищут спрятанные микрофоны. Если они обследовали сейф, значит, они подозревают, что где-то скрыты микрофоны. Они и не предполагают, что в данном случае следует искать фотоаппаратуру.
Его предположение несколько успокоило меня. Нервы мои были напряжены до предела, и я готов был ухватиться даже за соломинку.
Я нервно засмеялся:
— И сэр Хью, и я немножко нервничаем. Но у каждого на то свои причины. Сегодня мы музицировали, и это придало нам обоим силы идти вперед каждому своей дорогой.
Мойзиш как-то странно посмотрел на меня. Он, видимо, решил, что я схожу с ума. Я ухмыльнулся.
— Я пою, а он аккомпанирует мне на рояле. Если эти ребята найдут спрятанный микрофон и проиграют запись, вот будет потеха.
Эта мысль позабавила нас обоих. Когда мы прощались, я сказал:
— Пожалуйста, извинитесь за меня перед вашей секретаршей. Я был с ней довольно резок. Это новая девушка, не так ли?
— Да. Она только что приехала из Софии.
— Ей повезло.
— Почему?
— Посмотрите на один из кадров пленки. Через неделю на Софию будет произведен сильный налет.
Выйдя из машины, я направился к Маре, чтобы поблагодарить ее за то, что она вовремя предупредила меня.
Я боялся привидений. Боялся Мары, которую подозревал в предательстве. Боялся неизвестного молодого человека с неприятным лицом, который чуть было не напал на мой след. Боялся агентов английской секретной службы, которые искали спрятанные микрофоны.
Предчувствие не предупредило меня, что в этот день я говорил со своим настоящим врагом — женщиной, которая раскусила меня, с женщиной, которая напала на след человека, скрывавшегося под кличкой «Цицерон».
Я боялся привидений и теней. Но не этого следовало бояться. Надо было бояться приятного, нежного голоса нового секретаря Мойзиша.
С тех пор я много думал об этой девушке, думал о ней и ненавидел ее. Я узнал кое-что о ней и однажды даже увидел ее, когда наша дуэль умов еще продолжалась, но многие детали стали мне известны только тогда, когда я решил написать эту книгу. С помощью господина Ногли и двух немецких журналистов я узнал многое о женщине, голос которой впервые услышал по телефону Мойзиша. Ее звали Корнелия Капп.