Я был на этой войне (Чечня-95)

Миронов Вячеслав Николаевич

— Как что! Бронежилет мне надо. Где взять?

— Дуракам везет. В БМП, на которой мы ехали, у меня под ногами валялся.

— Дырявый, наверное?

— Не проверял. Хоть дырявый, чем вообще без оного.

— Будем вместе держаться?

— Придется.

— Ты, Серега, постоянно обещаешь, что будешь с нами, а в последний момент тебя рядом не оказывается.

— Так получается.

— Ладно, получается. Сам филонишь, наверное.

— Я?! Филоню?!

— А то нет? — мы начали раззадоривать Серегу. Хороший парень

и, несмотря на разницу в возрасте, мы считали его своим товарищем.

— Да я… — Сергей начинал злиться, — на Северном, вы помните?!

— Помним, Сергей, помним. Шутим. Не заводись.

— Шутим, Серега, мы. Пойдем лучше «броник» посмотрим. А то снова «голым» наступать не хочется. Пусть и не спасет, зато как-то душу греет, да от шальных осколков убережет.

— От осколков убережет, а от прямой пули — вряд ли.

— Знаю, сами сколько раз пробовали. Из пяти-семи пластин только одна и держит, а остальные — в прах.

Так, обсуждая достоинства одних бронежилетов перед другими, мы подошли к трем БМП, на которых подъехали Сан Саныч и его команда. Серега постучал стволом автомата по броне. Показалась голова бойца. Судя по его помятой физиономии, тот спал.

— Царство Божие проспишь, воин! — приветствовал его Серега. — Там бронежилет валялся в десантном отсеке, я его на броню под зад подкладывал. Чей он?

— Ничей, — боец начинал просыпаться.

— Отдай его капитану. А то на Дворец «голым» пойдет.

— Сейчас, — боец спрыгнул на землю, открыл десантный отсек и, покопавшись, извлек на свет бронежилет.

Он был грязный, засаленный, прожженный в нескольких местах, покрытый бурыми потеками, похожими на кровь. Но, судя по всему, целый.

— Откуда он? — спросил я у солдата.

— Во время штурма Северного перевозили раненого, вот от него и осталось.

— Куда он был ранен?

— В голову. Оттуда и потеки. А так он целый. Грязный, правда, но целый. Я сам пару раз его надевал. Свой где-то потерял. Вот его и таскал, пока кевларовым не разжился, — боец с гордостью достал кевларовый жилет. Судя по покрою — импортный.

— Откуда?

— Трофейный.

— Молодец! — мы с восхищением смотрели на красивую, легкую вещь.

— Попадали?

— Осколки только.

— И как?

— Нормально. Держит.

— А пули?

— Пока бог миловал.

— Говорят, что ребра ломает здорово.

— Не пробовал.

— Махнемся?

— Нет. Вещь трофейная. Лично добыл.

— Молодец. Спасибо и за этот, — я начал пригонять бронежилет по бушлату, Серега и Юра мне помогали.

Не мог приказать бойцу, чтобы он отдал мне свой трофей. Не мог и просто отобрать. Его вещь. Он сам жизнью рисковал, чтобы добыть его. Его гордость. Предмет тихой зависти товарищей. А я буду наглеть. Ни к чему все это.

Надел бронежилет. Сидел он хорошо. Не топорщился, не свисал, не мешал при ходьбе, не стеснял движения. Снова закурили. Странно, от Дворца

нас отделяло всего какое-то хлипкое здание Госбанка, но казалось, что не менее тысячи километров.

— Знаете, как на Ханкале называют нас? — спросил Сергей.

— Кого?

— Нас всех. Всю группировку.

— Как?

— Ангелы-истребители. Какой-то печатный штамп, для придания ореола божественности нашей дьявольской миссии.

— Скорее, нас надо называть мудаками-камикадзе.

— Точно.

— Хорошо сказано.

— Летают там еще на катапультах бойцы?

— Летают. Хватает еще идиотов. Садятся в самолет, дергают за рычаг катапульты, срабатывают пороховые ускорители. И все. Один был хитрый, попытался дернуть за рычаг, не садясь в кресло. Руку оторвало.

— Это мы уже слышали неоднократно, а что-нибудь новое было?

— Нет. Новых случаев я не слышал.

— Смотри, нам машут.

— Никак решили наступать. А почему вы, как офицеры штаба, не принимаете никакого участия в разработке операции?

— Какая операция, Сергей?

— Самоубийство одно.

— Никакого планирования. Как в гражданскую все. Вперед и все. Вот и вся операция. Для этого не надо заканчивать академию. Как Гайдар. Захватить в плен побольше врагов. И под лед их. Не читал книгу Солоухина «Соленое озеро»?

— Нет.

— Рекомендую. Почитай, как дедушка бывшего нашего вице-премьера спускал под лед противников. Если крыша не тронется с места, то все в порядке. Ты уже до этого стал сумасшедшим.

— Мне кажется, что после этого пекла, если выберемся, то меня уже ничем не удивить, не испугать.

— Ты прав, наверное. Ну что, пойдем послушаем.

— Пошли.

— Смотри, кто-то на крыше Госбанка установил красный флаг, — я удивился, наверху полоскалось красное полотнище.

— А вы что, не видели?

— Нет. Мы же тебе объясняли, что проспали сутки.

— Сильны вы, мужики.

— А ты как думал! Флаг, прямо как над Рейхстагом.

— Да.

— Интересно, а почему не Российский флаг?

— Во-первых, их нет просто. А во-вторых, нынешний Российский флаг в глазах, в сознании бойцов еще не овеял себя большими воинскими победами, ну, а в-третьих, пацанам, воспитанным с детства на героике Великой Отечественной войны, хочется быть причастными к победам своих дедов. Они-то воевали под красным знаменем.

— Ты прав. Коммунистические идеи здесь ни причем.

— Ладно, пошли, послушаем, что нам предстоит.

— Ничего хорошего, можешь в этом ни секунды не сомневаться.

— Ты как всегда прав. Пошли.

Мы вошли опять в здание. Возле Сан Саныча собрались офицеры, он им что-то объяснял. Смысл атаки не изменился. Только соседи, которым уже надавали по шее, предлагали нам выступить первыми и отвлечь внимание на себя. А они потом уже подключатся. Сан Саныч послал их подальше. Он сам предложил такой вариант: