Я была Алисой
Шрифт:
— О, Алиса… я… все эти годы я так и не мог себе п-п-простить, вы должны понять, почему я…
— Не надо! — прервала я его, резко вскинув голову, и посмотрела ему прямо в глаза. — Не нужно переписывать прошлое. Оставьте все как есть. Я живу полноценной жизнью, и мне хотелось, чтобы вы смогли в этом убедиться. — Когда-то у меня имелись вопросы, много вопросов! Теперь я желала лишь одного — жить дальше. Дома нас ждали на факультетский чай, и, кроме того, мы еще не навестили могилу Эдит. — Нам надо идти. Спасибо за гостеприимство.
— Вы понимаете, почему я так не люблю мальчиков,
— Я не… — Я с трудом контролировала свой голос, еле удерживаясь от гнева. Я не «его», я не принадлежу ему. — Что вы имеете в виду?
— Да то, что они вырастут и станут мужчинами. Мужчинами вроде меня, — проговорил он с грустной улыбкой, которая раньше так волновала мою душу.
Однако сейчас она лишь подлила масла в огонь и разозлила меня еще больше. Ведь он намного старше, чем я. Почему же я всегда чувствовала, будто счастье мистера Додж сона зависит от меня? С его стороны было нехорошо вешать на юную Алису такой груз. Это несправедливо.
— Неправда. Не все, — сказала я тихо, чтобы мальчики не услышали. — Мои не станут.
Три маленькие пары липких рук вцепились в мои юбки, вытаскивая меня вон из прошлого на свежий воздух, обратно в современность. И я с готовностью последовала за ними. Повернувшись, я направилась к выходу, прежде чем он успел сказать что-то еще. Больше я никогда его не видела.
Чарлз Латуидж Доджсон умер в 1898 году. Я не могла присутствовать на его похоронах, поскольку в то время находился при смерти мой отец. Он скончался через несколько дней после мистера Доджсона. А после их кончины мне уже незачем было возвращаться в Оксфорд.
— Мама?
Я подняла глаза и с минуту не могла справиться с изумлением, увидев перед собой высокого усатого и темноволосого — все с теми же вихрами — мужчину. Я так глубоко погрузилась в воспоминания, что ожидала увидеть мальчика с измазанным лицом.
— Да, Рекс?
— Мы так и думали, что ты здесь.
Позади маячили Кэрил с Аланом. Опершись о руку сына, я поднялась с кресла. Боюсь, я уже не такая гибкая, как прежде.
Оправив узкую юбку, доходившую, по нынешней моде, лишь до лодыжек, я пригладила волосы, коснулась броши — той, что подарил Лео, — поправила ворот и обратила взгляд на сыновей. Они избегали смотреть мне в глаза, и тогда мне все стало ясно.
— Значит, собрались на фронт? И Кэрил, и Рекс?
— Да, мама. — Алан, лидер, говорил за всех. Вопрос о его военном будущем был и так очевиден.
— Я так и знала. Я сразу поняла, что вы сбежали в бильярдную совещаться именно об этом. Какое нахальство! Что же, я, по-вашему, такая нежная, что не гожусь для подобных разговоров?
— Мне такое никогда не пришло бы в голову, мама, — поспешил разуверить меня Кэрил.
— Нам тоже. Это все отец… он хотел кое-что обговорить и не желал волновать тебя, — пояснил Рекс.
Я оглядела сыновей. Высокие и сильные, они стояли передо мной. В тот миг я пожалела, что мистер Доджсон не может видеть, какие отличные, храбрые мужчины у меня выросли. Всем своим видом Алан выражал уверенность в себе — ведь у него за плечами имелся армейский опыт; Рекс — нетерпение, поскольку он больше других любил
Сыновья отчетливо сознавали свой долг перед отечеством и не просили моего позволения уйти на фронт. Они словно искали моего благословения, и я знала, что должна им его дать, причем так, чтобы их выбор не вызвал у них сожаления. Я не желала вешать на сыновей тяжкое бремя, которое носила сама.
— Не желал волновать? — Я хмуро покачала головой, будто поймала их на какой-то мелкой проказе вроде набега на банку с печеньем. — Очень мило со стороны отца, но он заблуждается. Я в состоянии говорить об этом. Вы, надо думать, обсуждали завещания и тому подобное? Что ж, очень разумно. Нам всем неплохо бы иногда заниматься подобными вещами. Надеюсь, вы бы сделали это даже в отсутствие войны. Да мне и самой должно отдать соответствующие распоряжения, раз уж о том зашел разговор. Вы уже знаете, в каких войсках будете служить, Кэрил, Рекс? Не в стрелковых?
— Нет, — поспешно ответил Алан, едва Кэрил открыл рот, чтобы заговорить. — Я за свою службу усвоил несколько вещей и считаю, что братьям лучше служить в разных полках. Иначе дело может весьма… осложниться, можно так сказать.
— Понятно… очень разумно с вашей стороны. Так куда ты собрался? — Я повернулась к Рексу. На моем лице не шевельнулся ни один мускул, даже челюсть свело, но я не сорвалась, я держалась и вела себя так, словно спрашивала о какой-то ерунде, вроде того, что они предпочтут на завтрак — копченую рыбу или почки.
— Пожалуй, попытаю счастья в ирландском гвардейском полку, — небрежно бросил он, словно говорил о чем-то несущественном.
— Хорошо. А ты, Кэрил?
— Наверное, в шотландский гвардейский полк, — ответил Кэрил, усердно подражая непринужденной манере Рекса.
— По-моему, хороший выбор, — кивнула я. Кэрил больше старших братьев нуждался в одобрении. — Сегодня был очень насыщенный день, как по-вашему? А завтра цветочное шоу. Если позволите, я, пожалуй, пойду спать, а то завтра у меня дел невпроворот. Вы встанете пораньше, чтобы помочь?
— Конечно, мама, — снисходительно улыбнулся Алан, словно знал, как отчаянно я хочу остаться одна… и тем самым разбил мне сердце. И когда только он успел стать таким мудрым? Это неправильно. Не надо было ему меня утешать.
— Вот и славно. Увидимся утром.
Я быстро прошла мимо, боясь коснуться кого-либо из сыновей, боясь, что, если это случится, я не сумею сдержаться. Покинув библиотеку, я прошла холл, у лестницы поговорила с одной из Мэри Энн по поводу завтрака (я все же остановилась на почках) и стала взбираться по уходящим высоко вверх широким ступеням, не дотрагиваясь до перил, хотя с каждым шагом мои глаза все больше наполнялись слезами. Наконец я дошла до своей комнаты (я слышала, что Реджи, находившийся у себя напротив, позвал меня через открытую дверь, но сейчас я не могла к нему подойти) и, закрывшись, достигла кровати прежде, чем из глаз скатились первые слезы. Я молча сидела, ощущая на щеках влагу, и ни о чем не думала, ничего перед собой не видела…