Я была женой Нагиева
Шрифт:
И снова я не почувствовала никакого дискомфорта. Да, были зажжены свечи, но они удивительно органично смотрелись среди небольших нефритов, аметистов и — чуть больше — ярко-красного, бесконечно красивого рубина. Ложились карты, становилось тепло и уютно, дрожали огни свечей…
Именно тогда я узнала о нашей с Димой кармической связи. Я поверила в это безоговорочно и, честно говоря, верю до сих пор. Мы нужны друг другу, друг без друга нам невозможно, но и находиться вместе мы не можем тоже. Это нельзя объяснить:
Я ходила к Марии несколько раз, и каждое посещение приносило мне успокоение и понимание происходящего. Но жизнь моя, настолько зависящая от этой «кармической связи», легче не становилась. Я походила на собственную тень, пораженную тяжелой болезнью.
Решение пришло в очередное посещение: нам нужно расстаться, сказали карты. Расставание — единственный способ, нет, не исправить ситуацию, а просто сохранить жизнь. Обоим. Так карты легли. Так распорядилась Судьба. Вариантов действительно уже не было.
Я пришла домой и собрала Димины вещи. Нагиев, вернувшись вечером, молча разложил их по местам. На следующий день повторилось то же самое. И через день — тоже. Через месяц он все-таки уехал. Ещё через месяц в моей квартире не стало ничего, чтобы могло напомнить о нем. Я даже купила новую кровать и постельное бельё.
Почему же мне до сих пор кажется, что дом без него не дом?
* * * — Ты меня не любишь!
«Ещё раз с ля-бемоль, — сказал невидимый дирижер и постучал палочкой по пюпитру. Невпопад добавил: — Дубль триста восемьдесят шесть!»
— Люблю, — упрямо повторила она.
— Не вижу!
«Первая скрипка опять взяла фальшивую ноту, — прокомментировал дирижер. — Вы когда-нибудь научитесь играть на своём инструменте? Ладно, давайте дальше…»
— Что опять не так? — в её голосе не было раздражения — только усталость.
— Почему цветы не политы?
«Нет, автор этой пьесы, несомненно, кретин: абсолютно не вижу логики в развитии сюжета, — подключился режиссёр-постановщик. — Но что делать, господа? Надо играть!»
«А здесь — andante cantabile», — подсказал дирижер.
— Я хочу, чтобы они умерли вместе со мной.
«Умирай!» — отчётливо прошептал где-то рядом голос режиссёра.
Изобразить смерть было бы легче лёгкого: они ведь столько раз репетировали эту сцену. Всего ничего: вытащить чемодан и поставить рядом с дверью:
— Уходи! Я прошу тебя! Не мучай!
«Passionato!» — всем своим видом требовал дирижер.
По
«Уволю!» — кричал постановщик. Но ей было совершенно не важно, что скажут режиссёр и зритель. Потому что умерла она по-настоящему.
ГЛАВА 10
ПОКЛОННИЦАМ ВТОРОГО ЭШЕЛОНА
Расставание, несмотря на наши великолепные шпионские таланты, позволявшие на протяжении многих лет скрывать свой брачный союз, вызвало возле Диминой фигуры небывалый ажиотаж. Конечно, поклонницы и так ему прохода не давали, но теперь начался настоящий аншлаг!
Свободный Нагиев, одинокий Нагиев — вот уж тема для девушек, решивших стать для него «той единственной». А сколько материала для фантазий и сплетен!
Как-то Диму угораздило сняться для оформления коробки шоколадных конфет, да не одному, а с маленькой девочкой. Вся страна после этого уверена, что у Нагиева есть дочь. Дальние знакомые, не разобравшись в ситуации, очень трогательно мне сообщали: у Вас такая миленькая дочка. А я, удивленно подняв брови, что-то бормотала про сына, уже пользующегося бритвой.
Более осведомленные завопили о Димином уходе в другую семью — к матери своей дочурки. Некоторые особо талантливые журналисты сделали на этом неплохие деньги. Хочу вас разочаровать: девочка — дочка директора фабрики.
Поклонницы же, на мой взгляд, стали просто сходить с ума. Я как-то присутствовала на «Кысе»: конец спектакля — это даже не паломничество, скорее, Ходынка или похороны Сталина. Толпа девушек рвется на сцену, валит друг друга с ног, затаптывает своих менее удачных сестер…
Со сцены это смотрится не менее страшно. Декорации находятся прямо под ногами, и шансов для артиста споткнуться и упасть — превеликое множество. И главное — никаких заграждений, свободный доступ.
Помню, на концерте Аллы Борисовны в «Октябрьском» я впервые столкнулась с другими правилами игры. Никто не смел выйти на сцену, даже чтобы подарить цветы. Мне показалось это отвратительным. Люди, пришедшие с огромными букетами роз, натыкались на заграждение и оставляли цветы внизу. Но теперь-то я понимаю, как была предусмотрительна администрация.
Это действительно страшно. Безумная волна неотвратимо катится на уставшее тело, и если успеет захлестнуть, артист обречен. Дима в целях безопасности паркует машину внутри сцены и выезжает через черный ход. И даже тогда толпа озверевших девиц несется вслед за уезжающим «Мерседесом».
Я не против поклонниц вообще. Нет, это святые люди, приносящие артисту чувство морального удовлетворения, осознание его собственного таланта и, что нередко случается, даже некоторую материальную пользу.