Я - чертовка
Шрифт:
— Она приходила, только вы ее не узнали. Она была под чарами. Вы приняли ее за человека и напали, — злорадно сказала я. — Наталья больше не хочет иметь с вами ничего общего.
Кикимора заметалась из стороны в сторону. Затем, наконец, приняла какое-то решение и остановилась.
— Лешему не жить! А вот тебя я отпущу и никого больше не трону, если ты приведешь ко мне дочь!
Ага, отлично, она уже пошла на уступки. Что ж, продолжаем игру.
— Зачем вы ей? — пожала плечами я. — У нее здесь началась новая жизнь, она нашла свою любовь. У вас же она находила
— Это было раньше! Раньше! Сейчас все по-другому! Скажи ей — все изменилось! Нас с ней унижали, и я винила за это ее! Но потом, когда она ушла, я обнаружила, что связь с кузнецом и вынашивание человеческого ребенка что-то изменили во мне. Я стала сильнее! Я смогла обходить некоторые запреты! Меня сделали главной! Я пришла сюда за ней. Мне удалось найти подходящего человека и вступить с ним в сговор. Он хотел отомстить, и я использовала его в своих интересах. Я смогла! Подсказала ему, как пригласить нас в деревню! Вот, настолько я сильна и хитра! Скажи ей!
Она утратила хладнокровие. Ее просьбы звучали почти отчаянно, а глаза лихорадочно блестели. Что ж, теперь можно и договариваться.
— Если отпустишь нас обоих, то, обещаю, Наталья узнает о тебе и получит твое послание, — твердо сказала я. Реакция на мои слова была поразительной! Поднялся невероятный шум. Отовсюду раздавался визг, стук, плач и хохот. Другие кикиморы, видимо, испугались, что та может согласиться, и поспешили вмешаться. Мать Натальи опомнилась. В ее глазах зажегся опасный огонек.
— Условия мне ставить вздумала? — угрожающе уточнила она, когда шум утих. — Страх потеряла? Надеешься, поди, на ваши эти человеческие приемы? Домовые-то тебе, небось, сказали, что от нас можно молитвой али руганью отбиться? Так вот — здесь это не сработает! Люди силу приоритетную в домах имеют, это факт. Даже в заброшенных, ведь и те пропитаны их духом. Потому обычно мы пакостим мелко, не наглеем. Нападать не рискуем, только когда совсем человек ослабший, так что слова вымолвить не может. — Я вспомнила рассказ про пьяного кузнеца и едва не хихикнула вслух, несмотря на всю серьезность нашего положения. Ошиблась тогда кикимора, ох ошиблась… — Но не здесь! Здесь еще не было жильцов, кроме меня! Я первая пришла, и первая успела заполнить собой пустой дом! А первые связи — самые сильные!
— Это правда, — вдруг нарушил тишину Влас. — Первые связи — самые сильные, маленькая глупая кикимора. Ты меня не слушала, когда я тебе говорил, что срок слишком короткий. Пока ты языком молола, я кое-что искал. И нашел.
Мать Натальи отпрыгнула назад и с подозрением вылупилась на лешего. Минуту она напряженно таращилась, ожидая, когда он нанесет удар. Влас не торопился. Еще не готов? Или просто играет с ней? Я бы поставила на второе… Или… ну конечно! Он же сначала должен выяснить, что за предмет удерживает здесь кикимор! Я совсем забыла о нашей главной цели!
Молчание затянулось. Наконец, кикимора немного расслабилась и рассмеялась.
— Блефуешь? — спросила она с клыкастой улыбкой. — Почти удалось! Я едва не поверила! Ничего у тебя нет… Впрочем, мне нравится, что ты не сдаешься… всегда
Она огладила свое тело, замысловато встряхнулась и лохмотья упали к ее ногам. Мда, кажется, я уже начинаю немного привыкать к распутной нечисти…
— Ну, иди же ко мне… — томно позвала она, принимая самые откровенные позы и активно демонстрируя способности и возможности. Здесь, пожалуй, покраснел бы и бывалый актер фильмов для взрослых.
— А ты знала, — невозмутимо продолжил Влас, будто и не прерывал до этого свою речь, — что домовые, когда попадают в новый деревянный дом, первым делом мягко и бережно обрывают связи этого дерева с природой и только потом налаживают свои? Именно поэтому я не могу и шагу ступить в их доме без разрешения хозяина. Дерево не помнит себя, оно становится частью жилища. Но ты этого, конечно, не знала. Куда тебе! Ты лишь мелкая бесовка с запредельным самомнением. Чуть-чуть возвысилась над своими сестрами и тут же возомнила себя королевой нечисти? Что ж, жаль тебя расстраивать, но это не так. Ты допустила грубейшую ошибку. Свои связи наложила, а старые не разорвала. Конечно, со временем они распались бы и сами, через пару-тройку лет…
Кикимора застыла.
— Ты не можешь, — наконец, выдавила она. Теперь ее голос больше напоминал хриплое кваканье.
Влас со скучающим видом пожал плечами. Он не собирался больше тратить время на слова. Стены задрожали. Кикиморы вновь подняли шум и визг, а мать Натальи решила не дожидаться развязки и, пока не поздно, убрать сильного противника. Она зарычала, рванулась к Власу и остановилась. Признаться, все произошло так быстро, что я не успела ничего понять. Первое, что я увидела, это широко распахнувшиеся глаза с вертикальными зрачками. И только потом взгляд упал на острый сук, выстреливший прямо из дощатого пола и пронзивший ее насквозь. Но она была еще жива!
— Где предмет, что удерживает тебя здесь?! — быстро затараторила я, на время задавив в себе страх и жалость. — Скажи ради дочери! Наталья счастлива в этой деревне, она счастлива среди людей! Не разрушай ее новый мир, как разрушила старый!
Мгновение мне казалось, что кикимора уже не слышит меня, а потом она подняла взгляд к потолку и прошептала еле слышно:
— Там… кук… — дальше я не разобрала, так как она булькнула и утихла. Глаза остекленели. В тот же миг остальные кикиморы замолчали. Воцарилась давящая, гробовая тишина. Я, почему-то, начала дрожать, словно от холода.
— Прости, — тихо сказал Влас, крепче прижимая меня к себе. — Я не думал, что она кинется. Надеялся напугать и разговорить.
— Угу, — заторможенно отозвалась я, глядя на торчащий из спины кикиморы сук, который в данный момент ощетинился веточками и начал жизнерадостно покрываться трепещущими зелеными листочками. — Первые связи самые сильные… ты обновил их? И все, что было наложено кикиморой поверх — рассыпалось?
— Да, — подтвердил он. А затем развернул меня к себе и заставил смотреть в глаза. — Испугалась?