Я - чертовка

Гаврик Зинаида Владимировна

— Поговорили? — мягко и угрожающе уточнил Влас, протягивая ко мне руки. Выглядело это так, словно монстр собирается схватить свою добычу и унести в логово. Или на месте разделать. Я аж зажмурилась. Но он просто взял меня за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и провел ладонью по спине. Боль утихла.

— Ага, — пискнула я.

— И о чем же?

Вот как у него это получается? Спрашивает вроде приятным голосом, а звучит так жутко! И ведь никакой возможности уйти от ответа! Впрочем… что мне скрывать?

— О тебе! — дерзко сказала я

и зашагала в сторону дома.

— А конкретнее? — Он без труда держался рядом, не отставая ни на миллиметр. Что интересно, топала только я. Леший двигался мягко и бесшумно. С другой стороны, разве может быть иначе?

— Обсуждали, какой ты хороший парень, — проворчала я, злясь на себя за глупый испуг. — Просто отличный парень, от которого лучше держаться подальше. Банник уверен, что искренность и ты — это два противоположных… эээ… понятия!

— Мне плевать на его мнение. Но мне важно, что думаешь ты, — немного помолчав, заметил леший, когда мы уже переступили порог и вошли в прихожую. — Про Огнеславу, конечно, не спросила?

— Нет! Жалеешь? Хотел пригласить грудастую красотку на свидание? — съязвила я.

— Ага, на свидание, — сверкнув глазами, кивнул леший. — На свидание, которое она надолго запомнит…

Бррр! Я невольно поежилась. К счастью, в этот момент к нам навстречу скользнул Лаврентий.

— Хан уснул, — веско сообщил он.

— Главное мы узнали. А как там насчет второстепенных новостей? — насмешливо уточнил Влас. — Я имею в виду разные маловажные пустяки, вроде участи нашего злоумышленника, которого Тоня упорно считает пострадавшим невинно.

Я ткнула его локтем. Нельзя же быть таким вредным! Но домовой просто пропустил интонацию лешего мимо ушей, как взрослый человек не реагирует на кривляния ребенка.

— Домовые хотят разобраться с Петром. Связавшись с нечистью для причинения вреда своим сородичам, он тем самым дал нечисти право на равноценное вмешательство в свою жизнь. И мы собираемся воспользоваться этим правом. Единственное, на что согласился совет из уважения к Тоне и в благодарность за ее неоценимую помощь — дать отсрочку до утра. В это время вы с лешим можете делать со злоумышленником все, что угодно. Но если к утру он будет жив-здоров, и при этом вы не сможете предъявить убедительные доказательства его невиновности, мы займемся им сами.

— Ну что, может, откажешься от своей идеи выслушать показания обвиняемого? — с надеждой уточнил леший. — А я быстро сбегаю, разберусь? Одна нога тут, другая там… потом вернусь и заберу тебя в избушку!

Над ухом зазвучал голос Лаврентия, при том, что губы у него не шевелились. Держу пари, Влас ничего не услышал.

— Ты же знаешь, что пока ты находишься здесь, в моих владениях, стоит тебе пожелать, и он ни в какую избушку тебя забрать не сможет?

Я кинула на него взгляд и улыбнулась уголком рта. А потом решительно уперла руки в бока и повернулась к лешему:

— Ни за что! Идем к Петьке прямо сейчас! Вместе!

В дом мы вошли без помех. Дверь

оказалась не заперта. Наверняка домовые постарались. Петька спал сном праведника на широкой резной кровати. Похоже, его совесть ничто не беспокоило. Может, я ошибаюсь насчет того, что он не знал, во что ввязывается?

— Не трогай его, ладно? — напомнила я лешему. — Я хочу сначала поговорить.

— Как скажешь, хозяйка моя, — церемонно поклонился Влас. Несмотря на абсолютно непробиваемый вид, все равно это получилось немного издевательски. — Можешь развлекать его беседой сколько хочешь. Но если он хотя бы даже подумает о том, чтобы причинить тебе вред, тогда с ним поиграю уже я.

Мы говорили в полный голос, поэтому Петька недовольно заворочался и приоткрыл глаза. Увидев две черные фигуры, замершие возле кровати, он хрипло выругался и резко вскочил.

— Не дергайся, — предупредил Влас. Его глаза снова светились, лучше всяких слов говоря хозяину дома, какого рода гости к нему пожаловали. К чести белобрысого Петра, испугался он не очень сильно.

— Проклятая нечисть! — просипел он. — Идите к лешему из моего дома!

Я невольно хихикнула. Влас тоже улыбнулся уголком рта.

— Не спеши нас прогонять, — сказала я, включая свет в комнате, чтобы он, наконец, смог нас увидеть также четко, как мы видели его. — Мы — твой единственный шанс на спасение. А дела твои плохи, парень. Ситуация такая…

Я вкратце поведала ему, что его план раскрыт, кикиморы убиты, куклы уничтожены, а затем обрисовала возможные последствия и предложила объясниться, внимательно наблюдая за реакцией. Не знаю, чего я ждала. Может, широко раскрытых глаз, потока извинений или, хотя бы, попыток оправдаться. Да хоть каких-то свидетельств, что он осознает собственный проступок! Но…

Петька совсем не чувствовал вины. Я смотрела на него и видела только гниль, давно разъевшую его изнутри. Узрев мое исказившееся лицо, он облизнул губы и подмигнул мне. Нахлынуло отвращение. Оно было настолько сильным, что я передернулась.

— Из-за тебя чуть не погибли невинные люди, — сказала я ему, надеясь увидеть хотя бы проблеск сожаления.

В этот момент Петька усмехнулся. Так, словно мысль о чужой гибели доставляла ему удовольствие. Это стало последней каплей. Волосок самоконтроля лопнул, не в силах сдержать рвущийся наружу гнев. Разум помахал ручкой. На место доброй, в сущности, девочки, снова пришла чертовка.

Под моим взглядом Петр отшатнулся и начал оседать. От самодовольства не осталось и следа. Глаза мужчины расширились, рот приоткрылся. Он с глухим стуком упал на колени и уставился на меня снизу вверх с непередаваемым выражением лица. На нем смешались восторг и благоговение.

— Богиня… — пролепетал он.

— Да, я твоя богиня, — отозвалась я абсолютно чужим голосом. Злым и мелодичным одновременно. — И ты меня очень огорчил.

Несмотря на достаточно мягкую формулировку, фраза оказала магическое действие. Петя отчаянно вскрикнул и принялся страстно целовать мою обувь.