Я числюсь по России. Анекдоты об А. С. Пушкине

Автор неизвестен

ров, как-то сказал про Пушкина:

«Чего он важничает? Прадеда его, арап-

ченка Ганнибала, продали за бутылку

рома!»

Эту пошлость подхватил и пустил в

обращение недруг Пушкина — известный

Булгарин. На это Пушкин ответил своим

оскорбителям стихотворением «Моя родо­

словная», в котором он указал на предков

многих знатных фамилий, бывших очень

простого происхождения. Стихотворение

это Пушкин закончил:

Видок Фиглярин*), сидя дома,

Решил,

что дед мой Ганнибал

Был куплен за бутылку рома

И в руки к шкиперу попал.

*) Ф. В.'Булгарин.

20

Сей шкипер был тот шкипер славный*

Кем наша двинулась земля,

Кто придал мощно бег державный

Корме родного корабля^

Сей шкипер деду был доступен,

И сходно купленный арап

Возрос усерден, неподкупен,

Царю наперсник, а не р а б .у

И был отец он Ганнибала,

Пред кем, средь гибельных пучин,

Громада кораблей всплывала,

И пал впервые Наварил.“

Мало этого,'вскоре он ответил и Ува­

рову одной из язвительнейших своих эпи­

грамм, но все это не уменьшило, а, наобо­

рот, увеличило число светских врагов

поэта.Хорошее отношение Государя к Пуш­

кину возбуждало^зависть.’; Многие из со­

временников не понимали всего величия

гения. Для них он'был «писака», ничем не

отличавшийся от Булгарина,, и только.

Жизнь Пушкина становилась все неспо­

койнее и неспокойнее. Эта жизнь в свете

всегда была ему противна, но он должен

был волей-неволей вести ее, дабы не

лишить свою любимую жену ее развлече­

ний. Эта жизнь отрывала поэта от работы.

Пушкин страдал невыносимо, и никто, да­

же такое близкое существо, как Жена, не

понимали и не замечали этих страданий.

21

24.

Ф. В. Булгарин был враг Пушкина.

Не было злой сплетни, которую Булгарин

не распускал бы про него.

Пушкин ему мстил злыми эпиграмма­

ми и четверостишьями:

На Ф. В. Булгарина

1.

Все говорят: он Вальтер Скотт,

Но я, поэт, не лицемерю:

Согласен я—

он просто скот,

Но что он Вальтер Скотт— не верю.

2.

Фаддей роди Ивана,

Иван роди Петра—

От дедушки болвана

Какого ждать добра?

25.

„Пушнин и чернослив“ .

Быть может, в Лете не потонет

Строфа, слагаемая мной;

Быть может—лестная надежда!—

Укажет будущий невежда

На мой прославленный портрет

И молвит: то-то был поэт!..

Пушкин.

Осенью 1828 года Пушкин гостил в

имении Вульфов—Малинниках. Слух о зна­

22

менитом госте быстро облетел соседей, и

они заластили в Малинники. «Соседи ездят

смотреть на меня, как на собаку Мунито»,

—писал Пушкин Дельвигу. (Мунито—пес

Императора Николая Первого—славился

необычайной дрессировкой). — «На-днях

было сборище у одного соседа, я должен

был туда приехать»—продолжал Пушкин

в том-же письме.—«Балованные ребятиш­

ки хотели непременно туда-же ехать. Мать

принесла им изюму и черносливу и дума­

ла потихоньку от них убраться. Но Петр

Маркович Полторацкий, гостивший в это

время у нее в доме, неподалеку от Ма­

линников, взбудоражил детей словами:

«Дети, дети! Мать вас обманывает — не

ешьте черносливу, поезжайте с нею. Там

будет Пушкин—он весь сахарный, а зад

его яблочный; его разрежут, и всем вам

будет по кусочку.“ Дети разревелись: «Не

хотим черносливу,, хотим Пушкина!» Не­

чего делать—их повезли к соседям, куда

приехал и Пушкин. «И они сбежались ко

мне, облизываясь»,—писал Пушкин,—-«но

увидев, что я не сахарный, а кожаный,—

совсем опешили»,

Прошло более ста лет. Времена пе­

ременились. Россия стала Совдепией. Но

большевики сочинили тысячу легенд, что

23

Пушкин—«их поэт». Забыли, что он дво­

рянин, помещик и аристократ. Раз ге-

НИЙ...О, конечно,—их. Но как отпраздновать,

чем ознаменовать? Покуда-же делали весь

1936 год в память Пушкина пряники,“«Мя­

со с огурцом—Пушкин» и другие кули­