Я, Чудо-юдо
Шрифт:
Рудя расшалился до того, что среди ночи предложил: еще одну – и по русалкам. Едва урезонили…
Наутро встали поздно, мучимые похмельным синдромом. То есть всерьез болеть после самобранкиных вин невозможно, однако последствия сказывались. Один только Рудя, по-прежнему переполненный энергией, поднялся ни свет, ни заря, носился по терему, собираясь в путь-дорогу. Потом еще о нас позаботился, выпросил у самобранки холодного пивка.
Завтрак прошел в атмосфере расслабленной, тихой и дружелюбной. Как всякий нормальный человек, единственный здоровый среди
Провожали, конечно, хором, наперебой желая доброго пути.
– Скатертью дорожка дальняя!
– Господи благослови…
– Ну бывай! Да не запамятуй, что обещал заглянуть, проведать…
Рудя приоделся франтом, в лучшую одежку, Черномором привезенную. Остальное в мешок утолкал. Меч подвесил к поясу, а щит на руку нацепил.
– Данке шон, спасибо, – отвечал он и всех называл «мейн либе фройнде». Уронил слезу и в какую-то минуту даже стал похож не на рыцаря, а на бюргера. Но потом встряхнулся, взял себя в руки и, выдохнув «Не поминайте лихом», надел кольцо.
Пых! Сверкнула вспышка, и фигура саксонца исчезла. По комнате разлился запах озона.
Мы остались на острове втроем.
За несколько следующих дней на Радуге побывали еще двое купцов со змеистыми ярлыками. Оба были англичанами и, в подтверждение моих догадок, яростными патриотами. Они привезли три старинные рукописи, несколько древних костяных статуэток, от которых Баюн даже шарахнулся – таким количеством магической энергии были они напитаны, и бриллиант чистой воды размером в полкулака, наверняка крупнейший в мире. А взамен брали все те же магнитные стрелки, самобранки и погодные браслеты. Кто они после этого, как не патриоты? И о магическом оружии просили оба, особенно настойчив был второй, Джек Садденли, негоциант, нигде не аккредитованный, но, судя по состоянию кораблей, заметно более преуспевающий, нежели Гуилкрафт.
– Мне необходимо волшебное оружие. Я готов на любые, самые рискованные предприятия, я готов проникнуть даже в пекло и выкрасть там любимый трезубец сатаны, но мне нужно волшебное оружие. Обстоятельства таковы, что только волшебное оружие сегодня требуется сильным мира сего. Только волшебное оружие возвысит честного негоцианта и даст ему преимущества, достойные сотрудника великого Заллуса, – твердил он, бесстрашно взирая на мою хмурую физиономию.
Еще бы не хмурую – вот этак, не слушая возражений, он долдонил уже почти час.
– Говорю же тебе: Заллус отказывает…
– Ты уверен в этом, Чудо-юдо? Уверен, что не перепутал волю великого колдуна? Клянусь, только с размерами его величия может сравниться сегодняшняя потребность сильных мира сего в волшебном оружии…
– Нет! Я не ошибаюсь! Если хочешь знать, у меня имеется даже письменное распоряжение – показать?
Садденли пожал плечами:
– Мне все равно не доводилось видеть почерк великого Заллуса, и я не смогу удостовериться в том, что запрет начертан именно его рукой. И, клянусь именем моего святого заступника, мне кажется странным, что столь великий чародей отказывает честному негоцианту в просьбе, соразмерной с его величием…
Я наклонился (мы стояли в шлюпке), зачерпнул
– Слушай, а ты сам когда с ним в последний раз встречался?
– Я? Но… мы не встречаемся с Заллусом, – опешил честный негоциант Садденли, одним этим местоимением подтверждая и то мое предположение, что все «змеистые» купцы прекрасно знакомы друг с другом и образуют некий род торгового союза. – Мы общаемся с ним через посредника.
– А кто посредник?
– Призрак достойного сэра Лайтсворда, который двести лет назад пал в неравной борьбе с шотландскими дьяволами, но по-прежнему беспорочно служит английской короне.
– Хм. Наверное, не очень удобный способ общения, а?
– Не говори так, Чудо-юдо. Только благородному призраку мы можем доверить переговоры с приспешником сатаны. Сэр Лайтсворд и при жизни был исключительно честен, а теперь он не позволяет могущественному колдуну Заллусу обманывать нас чарами и наваждениями. Хотя отчасти ты прав, монстр. Очень много времени уходит на то, чтобы посетить пустующий ныне замок Лайтсворда, получить указания насчет требуемой платы и советы достопочтенного призрака, раздобыть нужные вещи, потом отвезти их на остров… Хлопотно.
– Сочувствую. Только что ж вы через призрака оружие не попросите?
– Но это сэр Лайтсворд и посоветовал обратиться к тебе. Он сказал: нынче Хранитель сменился, ликом страшнее предыдущих, а умом… – негоциант замялся, но быстро совладал с собой, – не столь коварен. Сказал, попробуйте на него… повлиять.
Информационный обмен на уровне каменного века… Хотя удивляет, что какой-то совершенно посторонний призрак осведомлен о делах острова. Конечно, он и должен общаться с Заллусом, только так можно объяснить странности его торговой схемы. Но вряд ли колдун заинтересован в том, чтобы представить меня идиотом. Грозным – да, ужасным – сколько угодно, но простаком?
Скрывалось в словах негоцианта еще что-то интересное, но в тот момент я не стал ломать голову.
– На меня влиять бесполезно, мне лишние проблемы ни к чему. Пускай этот ваш призрак переговорит с Заллусом как положено, а у меня указания четкие.
На том и расстались. Провожая взглядом корабли Джека Садденли, я подумал, что, какими бы источниками ни пользовался английский призрак, истинного положения дел на острове он не знает. Он предполагает за Хранителями Радуги большую свободу действий, право выбора. Может, с предыдущими Хранителями все так и обстояло?
Нет, это не устроило бы Заллуса. Вероятнее другое: призрак, прослышав о новом Хранителе, понадеялся на авось. Это, конечно, не считается национальной английской чертой, но нужно быть действительно простаком, чтобы искренне верить в неизменность национального характера.
А авось взял да и подвел: Заллус, узнав, что англичанам требуется оружие, понял, что они осмелели, и решил дать окорот, подкинув конкурентов – «кольцевую» торговую сеть, гораздо более мобильную и, стало быть, выигрышную.