Я демон! Что это меняет?
Шрифт:
Я вздохнул. Да, что сложная магия жизни плохо дается темным, я уже знал. Так, стоп!
– Светлый, а Светлый, не хочешь испытать свои силы? Я выделю тебе энергоканал.
Внутри фыркнули. Мне почудилось, или в голосе Светлого действительно было презрение?
– Гордый, значит? Учти, это и твое тело тоже, вот зашибу палец – постараюсь передать тебе всю полноту ощущений.
Я опять взял в руки сапог и только из упрямства попробовал отремонтировать его еще раз. Вдруг где-то в районе солнечного сплетения родилась как бы внутренняя щекотка и тоненькой струйкой пузырящегося шампанского побежала вверх, влилась в левое плечо и стекла по руке
– Супер! Ну, спасибо тебе, Светлый!
Появилось чувство, что тот пожал плечами: подумаешь, типа. Вот гордец! Ну и пусть его, зато у меня теперь целые сапоги. Тут я ощутил, как замерзла моя левая рука, меня продрала дрожь, и захотелось растереть ладони одна о другую. Но едва я свел их вместе, как между ними пробили силовые разряды, кожу на правой руке ожгло кипятком, а левую словно заморозили жидким азотом. Ну, здорово, не хватало только, чтобы во мне развязали войну две противоположные магии! Я крепко стиснул ладони (и зубы заодно), заставляя холод и огонь в моих жилах перемешаться и утихнуть.
– Это всего один канал и мизинец, много сил ему не выпустить, а магия жизни нам еще может пригодиться, – уговаривал я Демона прекратить выжимать остатки светлой силы из тонкого энергоканала обратно в сторону солнечного сплетения.
– Да ему только щелку оставь! – упорствовал Темный. – Ты еще не знаешь этих светлых, они как бурьян – везде пробьются.
Изнутри тут же прилетел образ черного репейника: типа, сам ты бурьян. Наконец энергия Светлого была загнана куда-то вглубь, я перестал ее ощущать и мигом согрелся. Демон удовлетворенно рыкнул. Ну, чисто детский сад – песочницу не поделили!..
– Утихни, Волчонок, – беззлобно отозвался на мои мысли Демон. – Радуйся, что тебя из этой песочницы не выкидывают.
Я благоразумно промолчал, Демон довольно хмыкнул, из дальнего закутка сознания донесся презрительный смешок. Мдааа… хорошо, что у меня никогда не было старших братьев!..
– Неужели получилось? – Кларисса подхватила один из моих берцев. – Ну надо же! Ты прямо одна большая загадка, Райнэр.
– Да, Клэр, большая – вот ключевое слово. Только не загадка, а сюрприз. – Я усмехнулся и многозначительно подмигнул ей.
Ноздри вампирши раздулись, она бросила сапог обратно на землю и отвернулась. Вот и хорошо, отвлек ее: незачем лишний раз обращать внимание на мои таланты. Я обулся и встал, чтобы оглядеться вокруг. Оказалось, что Саттория сидит на камне неподалеку и медитирует – восстанавливает силы, а Олод уже внаглую потрошит имущество мертвых магов.
– Эй, зеленый, руки прочь от моих трофеев!
– Да ладно тебе, Райнэр, я же только посмотреть, чисто из научного интереса.
– Ага, как же, верю. – Я направился к нему. – И откуда слово такое выучил?
– Обижаешь. – Орк едва сдерживал смех. – Я все-таки маг – в кристалле прочитал.
Когда я к нему подошел, Олод уже обыскал тела и сложил все найденное на плащ одного из мертвых магов, расстеленный на земле.
– Я проверил – все чисто, – доложил орк, имея в виду, что
Из трофеев особенно ценными были артефактные перстни, идентичные тем, что я снял с первого убийцы в городе, а также информационные кристаллы – их я без зазрения совести присвоил себе. Оружие – восемь кинжалов, четыре превосходных меча, столько же наборов метательных пластин и отравленных дротиков – мы решили продать в ближайшем городе, а выручку разделить поровну, как и золото из кошелей убийц. Еще раз для верности перетряхнув их вещи и не найдя больше ничего ценного, мы с Олодом спалили тела Огненными Пульсарами.
Прежде чем начать вонять горелыми костями, поджариваемая человеческая плоть некоторое время пахла весьма аппетитно. У меня даже в животе заурчало.
– Поесть бы… – синхронно моим мыслям произнес Олод.
– Угу, а все припасы на лошадях остались…
– Ничего: чалый к моему Малабору был привязан, так что не потеряется.
С этими словами орк протяжно и переливчато засвистел. Минуты через две вдалеке послышались тяжелая дробь лошадиных копыт и фырканье. Громадный оркский конь выступил из темноты, как ледокол из антарктической ночи, таща за собой на буксире упирающегося вьючного конька.
– Вот и припасы. – Олод обнял животину за шею, ласково похлопал и пробормотал что-то на оркском. Коняга благодарно всхрапнул. – Давай-ка здесь и устроим привал. – Он снял с чалого верхний тюк, в котором были одеяла.
– Совсем спятили? – К нам подошла Саттория. – Вы чем думаете? Кости сейчас прогорят, и на чем тогда мы еду приготовим?
– Прости, высокая, не подумали, – спохватился зеленый.
– Оставь, я сама, занимайся поклажей…
Эльфийка сделала пасс рукой и послала один за другим четыре плетения к горящим костякам. Три из них поднялись в воздух и сложились аккуратной кучей на четвертый, не прекращая при этом гореть. Еще одним заклинанием Сатти убрала дым и мерзкий запах, а следующим заставила кости гореть жарким ровным пламенем и не прогорать. Магия домохозяек, что тут скажешь? Я усмехнулся.
К костру подошла Клэр и привела кобылку Саттории.
– Твоего Пряная еще не поймала, но не волнуйся, – пообещала она.
– Я и не волнуюсь.
Конечно, зачем мне волноваться, если у меня такие отличные друзья, знающие кучу полезных магических заморочек?! Я с удовольствием откинулся на тюк с одеялами и протянул ноги в новых сапогах к костру. Красота!
Вскоре игризка привела за повод моего взмыленного дрожащего жеребца (интересно, чем это они занимались?), и мне пришлось встать, чтобы обтереть его пучком сухой травы, напоить из кожаного ведра припасенной в мехах водой и подвесить к его недоуздку торбу с зерном. Мои спутники проделали то же самое со своими лошадьми и оставили их отдыхать в сторонке от костра. Настала очередь подкрепить свои силы, и вскоре над огнем уютно булькал котелок с кашей, а на перевернутой крышке, водруженной на ладонь скелету, жарились шкварки, от которых в воздухе витал невероятный и такой родной аромат. Пели цикады, хрустели зерном и изредка похрапывали кони, ярко светили звезды, а вокруг разливались спокойствие и простор.