Я для тебя сойду с ума
Шрифт:
– Невинной девочки, Ада. Скажи, я ведь не сильно испортил твои планы, когда вчера лишил тебя девственности?
– Какие планы?
– как попугайчик, повторила я. Отказываюсь понимать этого мужчину. Делает какие-то намеки. А вот до меня явно не доходит.
– Ада, Ада, - мужчина присел на краешек джакузи. Он был уже одет. Какие-то брюки, явно не костюмные, но и не спортивные, и голубое классическое поло.
– Мне вот интересно, сколько в вашем агентстве стоит подобная услуга?
– Ты намекаешь, что я...
Я просто задохнулась от возмущения. Кажется, он считает,
– Не так эмоционально. А, хотя, ладно, - он встал и стащил с себя поло.
– Что ты делаешь?
Я с нарастающим испугом наблюдала, как он стащил с себя брюки. Машинально вспомнила вчерашнюю сцену. Похоже, этот мужчина нижнее белье не носил принципиально.
– Разве непонятно? Подвинься.
Я резко поднялась из ванной, собираясь ее покинуть, быстрее, чем сообразила о рациональности такого поступка. Но не успела. Меня опять подхватили и буквально уложили на себя.
– Не рыпайся, милая. Я ничего тебе не сделаю.
– Ты вчера обещал тоже самое, - зачем-то произнесла я. А в голосе почувствовалась затаенная обида. Я попыталась несколько раз освободиться от его объятий, больше смахивающих на железные тиски, прежде чем поняла бесперспективность собственных действий.
– Ты сама виновата. Да, не дергайся, я сказал.
Легко ему говорить. Я находилась у него между ног. В попку упиралась его возбужденная плоть, а руки нагло ласкали грудь. То легонько сжимая, то поглаживая.
– Подождем до вечера, сладкая. Если бы ты вчера не упрямилась, то уже сейчас у тебя ничего не болело.
Его правая рука скользнула вниз и большой палец начал массировать клитор. А я... я просто задохнулась от наглости и той свойской манеры, с которой он себя со мной сейчас вел. Понимала, что сама виновата во всем этом. После случившегося ночью неудивительно, что он так себя ведет. Считает, что ему теперь все дозволено. Только у меня другое мнение. Схватив его руку, я попыталась убрать ее от своей промежности. Но не получилось. Его рука накрыла мою и чуть сжала, вынуждая самой себя ласкать. Боги, как это неприлично! В тоже время его губы прошлись по моей шее, прокладывая дорожку к уху:
– Ты какая-то нервная. Просто расслабься.
– Я вчера уже расслабилась, - выдохнула я, пытаясь снова бороться с его рукой. Волжанов лишь рассмеялся. Добилась лишь того, что его средний палец проскользнул внутрь, причиняя дискомфорт.
– Ты такая узенькая. Даже не ожидал.
Слава Богам, руку он моментально убрал, когда почувствовал, как непроизвольно сжалось тело от нежданного проникновения. Зато он усилил ласки в районе шеи, вычерчивая языком какие-то замысловатые символы.
– Ты не представляешь, как мне хочется тебя укусить?
– Что за странные желания у человека? И ведь укусил. Зараза!
Легонько прикусил кожу и сразу отпустил. Странные игры у этого мужчины, но пора их заканчивать. Я как-то слишком начала расслабляться, а это ни к чему хорошему не приведет.
– Антон, отпусти меня.
– Зачем? - он лишь крепче прижал к себе.
– Наверное, потому что
– Жаль, - услышала я шепот над ухом, которое облизали, но мужчина перестал меня обнимать. Поднялась и направилась за полотенцами. И только, когда оказалась упакованной в огромный халат, решилась продолжить разговор:
– Антон, а что с моим братом?
– Ничего, - усмехнулся мужчина. А я вся сжалась от страха. Не представляла, что меня ждет по возращению домой. А попасть туда просто необходимо. Если одежду я еще могла купить или одолжить, но там документы и банковские карточки.
– Ада, ты что за него переживаешь?
– Волжанов вылез из ванны и направился ко мне, вернее к стойке с чистыми полотенцами. А я поспешила отойти к раковине. Над ней висело зеркало. Надо было посмотреть на себя наконец. Но смелости мне пока не доставало.
– Нет, я переживаю за себя.
Хотя, вру, конечно я переживала за брата. Пусть он и оказался предателем, но растил меня, воспитывал и заботился, как умел. Признаться, я надеялась, что ему досталось от Алексея. Ведь человек, способный разворотить дверь, способен запросто переломать ребра не слишком мощному оппоненту. Я даже приукрасила возможности брата. И я, и он имели тонкую кость. И на вид Никита был скорее хилого, чем нормального телосложения. Но он был мужчиной, когда-то занимающийся спортом. До того, как начал выпивать. Мне бы одной все равно с ним было не справиться. Это я понимала очень ясно. Видимо, Волжанов, единственный, кто может помочь на данный момент. Но захочет ли?
– Это хорошо, что у тебя есть хотя бы чувство самосохранения, - хохотнул мужчина. А я обомлела, я его уже не слушала. Я смотрела в зеркало и не могла поверить в увиденное. Чистая кожа. Без единого намека на кровоподтёки. Как такое возможно?
Не заметила, как сзади меня опять обмяли и поцеловали в макушку:
– Если бы кто-то не упрямился вчера и дал помочь, то с утра уже ничего не болело.
– Это сделал ты?
– сложно, конечно, в такое поверить, но я до сих пор чувствовала удары Павлуши, стоило лишь прикрыть глаза и вернуться во вчерашний вечер. Вздрогнула. Волжанов, кажется, принял это на свой счет, поэтому отпустил и отошел немного назад.
– Мне не нравится, что ты меня боишься.
Я тебя конечно тоже боюсь, но сейчас думала о другом. Но интересно, как он это определил? Сейчас я уже могла сопоставлять какие-то факты и странностей, окружавших Волжанова, становилось с каждой секундой все больше. Мужчина так и не ответил на мой вопрос, зато задал другой:
– Ты готовить умеешь?
– Да.
– Вот и прекрасно, - он меня снова подхватил на руки.
– Переодевайся и спускайся на кухню, поговорим о твоем брате и о нас.