Шрифт:
ЭДВИН КОННЕЛ
Я ДОЛЖЕН БЫЛ ЕЕ УБИТЬ
(МЕСТЬ С ТОГО СВЕТА)
1.
Я уже проснулся и ждал, когда в половине шестого зазвонил будильник в соседней комнате. Я посмотрел в окно.
Было туманное утро пятницы в конце октября. Всю ночь лил дождь как из ведра, и я опасался, что вылет рейса Эллен могут отложить и мои планы расстроятся. Но дождь перестал и небо, кажется, прояснилось. Я облегченно вздохнул. Фонарь над входом в дом освещал кусты перед окном, и капли воды сверкали как бриллианты. Бриллианты! Зловещее сравнение. Ведь именно бриллианты приковали меня к Эллен.
Я
– Все в порядке?
– прошептал я.
– Теперь уже да, - кивнула она.
– Я чуть не утонула под этим ливнем. Но здесь, внутри, немного согрелась.
– Я уже беспокоился из-за дождя, - сознался я.
– Но, кажется, он перестал. Хорошо, оставайся на месте. Я только хотел убедиться, что ты здесь. Теперь уже ждать осталось недолго.
Вернувшись в квартиру, я прошел в свою спальню, снял плащ и рубашку, надел халат, растянулся на постели и стал ждать.
Вскоре после звонка будильника в соседней комнате раздались шаги. Дверь между нашими спальнями была заперта со стороны Эллен.
Я снова вышел в прихожую, остановился перед дверью в комнату Эллен и осторожно повернул ручку, чтобы узнать, закрыта ли и эта дверь тоже. Оказалось, она не заперта. Я коротко постучал и вошел.
Эллен стояла в неглиже, склонившись над кроватью, и укладывала вещи в чемодан. Другой большой чемодан, полностью упакованный, уже ждал у двери.
Эллен обернулась, когда я вошел, и посмотрела на меня со смесью удивления и ярости.
– В чем дело?
– Я хотел узнать, когда придет твое такси, - сказал я и спрятал свои нервно дрогнувшие руки в карманах халата.
– В половине седьмого, - буркнула она и раздраженно добавила: - К чему этот вопрос?
– Просто так. Я подумал, что мог бы поднести тебе тот тяжелый чемодан.
– Не трудись, - отрезала она.
– Об этом позаботится шофер. Ты можешь сделать мне только одно одолжение: оставить меня в покое. Теперь она демонстративно отвернулась к чемодану, давая тем самым понять, что я должен исчезнуть.
– Очень жаль, - пробормотал я.
Я пошел к двери, делая вид, что хочу выйти из комнаты, и остановился. Эллен стояла ко мне спиной. Я быстро оглядел комнату. Шторы, как и следовало ожидать, были задвинуты и не шевелились. Значит, окна были закрыты.
Наступил тот самый момент. Это должно было произойти сейчас - или никогда.
Я быстро и бесшумно пересек комнату и остановился прямо позади нее. Она не оглянулась. Я размахнулся так широко, как только мог, и ребром ладони рубанул
Эллен издала слабый стон и без сознания упала на кровать лицом вниз. Я схватил её за плечи и перевернул так, чтобы её лицо оказалось передо мной. Потом встал на колени над её безжизненным телом, обхватил обеими руками её шею и начал душить.
В комнате было тихо, если не считать негромких хрипов Эллен и моего собственного тяжелого дыхания. Я силен от природы, а нервное напряжение и ненависть придавали мне ещё больше сил.
Через несколько секунд все было кончено.
2.
Как могло такое случиться? Как мог я, Джефф Моррисон, преуспевающий адвокат с изрядной долей интеллигентности и к тому же вполне нормальный, как любой другой - как мог я совершить такое со своей верной, преисполненной любви женой?
Каждый, кто знал Эллен - или думал, что знает - любил её. Все считали её любезной, предупредительной, деликатной, бескорыстной и широкой натурой.
Все, кроме меня. Я один знал настоящую Эллен, знал, каким зловредным существом она была.
Впервые я увидел Эллен на коктейль-парти в Нью-Йорке, куда сам попал незванным гостем. Шел 1952 год, и Джордж Миллз - тогда капитан Миллз, военно-воздушные силы США - просто притащил меня с собой.
Я тогда тоже был капитаном, и мы как раз вернулись из Кореи, где летали на бомбардировщиках. Джордж уверял меня, что на вечеринке я буду желанным гостем, и мы развлечемся в свое удовольствие.
Вечеринка проходила в двухэтажной квартире за 78-й улицей, прямо у Центрального парка. Кто был хозяином или хозяйкой дома, я при всем желании не могу вспомнить - если, конечно, я вообще это знал. Но одно вспоминается мне очень живо: окружение понравилось мне с первого мгновения. Я оказался среди сливок высшего общества.
Как только мы вышли из лифта и я ощутил под своими ногами толстый дорогой ковер, а затем сдержанное почтение дворецкого, который принял в прихожей наши шинели, мне стало ясно, что здесь я буду введен в тот круг, к которому мне хотелось быть причисленным как можно скорее.
Дворецкий провел нас в столовую, где размещались буфет и бар. Дорогие картины на стенах, неяркое освещение, в котором они лучше всего смотрелись, благоухание блюд и богатый выбор напитков, официантки, которые ходили вокруг с бокалами и бутербродами, два бармена, ловко и уверенно наполнявшие бокалы - все это произвело на меня колоссальное впечатление. Сегодня я счел бы такую вечеринку образцом дурного тона, потому что слишком многое теперь знаю. Но тогда это было для меня пределом всех мечтаний.
Вооруженные своими первыми бокалами, мы перешли в салон, где находилось большинство гостей, и Джордж называл всех присутствующих финансовых тузов, которых он случайно знал.
– Вон там Эллен Вильямс, - сказал он, указав на изящную темноволосую девушку, которая сидела в углу на пуфике и беседовала с пожилой парой. Она привлекала не красотой, но дивными черными глазами, которые сверкали не хуже её бриллиантового колье - единственного украшения на черном платье простого покроя. И вообще она производила очень приятное впечатление.