Я думал о том, как прекрасно все первое!
Шрифт:
стоит опять под воротами
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок,
и в окна слышен крик веселый
и топот ног и звон бутылок.
14 октября 1933.
106
Вечер тихий наступает.
Лампа круглая горит.
За стеной никто не лает
И никто не говорит.
Звонкий маятник, качаясь,
Делит время на куски,
И жена, во мне отчаясь,
Дремля штопает носки.
Я лежу задравши ноги,
Ощущая в мыслях кол.
Помогите
Быстро встать и сесть за стол.
[1936?]
107. ВАРИАЦИИ
Среди гостей, в одной рубашке
Стоял задумчиво Петров.
Молчали гости. над камином
Железный градусник висел.
Молчали гости. Над камином
Висел охотничий рожок.
Петров стоял. Часы стучали.
Трещал в камине огонек.
И гости мрачные молчали.
Петров стоял. Трещал камин.
Часы показывали восемь.
Железный градусник сверкал.
Среди гостей, в одной рубашке
Петров задумчиво стоял.
Молчали гости. Над камином
Рожок охотничий висел.
Часы таинственно молчали.
Плясал в камине огонек.
Петров задумчиво садился
На табуретку. Вдруг звонок
В прихожей бешено залился,
И щелкнул англицкий замок.
Петров вскочил, и гости тоже.
Рожок охотничий трубит.
Петров кричит: "О Боже, Боже!"
И на пол падает убит.
И гости мечутся и плачут.
Железный градусник трясут.
Через Петрова с криком скачут
И в двери страшный гроб несут.
И в гроб закупорив Петрова,
Уходят с криками: "готово".
15 августа 1936 года.
108. СТАРУХА
Года и дни бегут по кругу.
Летит песок; звенит река.
Супруга в дом идет к супругу.
Седеет бровь, дрожит рука.
И светлый глаз уже слезится,
На все кругом глядя с тоской.
И сердце, жить устав, стремится
Хотя б в земле найти покой.
Старуха, где твой черный волос,
Твой гибкий стан и легкий шаг?
Куда пропал твой звонкий голос,
Кольцо с мечом и твой кушак?
Теперь тебе весь мир несносен,
Противен ход годов и дней.
Беги, старуха, в рощу сосен
И в землю лбом ложись и тлей.
20 октября 1933.
109.
Я гений пламенных речей.
Я господин свободных мыслей.
Я царь бесмысленных красот.
Я Бог исчезнувших высот.
Я господин свободных мыслей.
Я светлой радости ручей.
Когда в толпу метну свой взор,
Толпа как птица замирает
И вкруг меня, как вкруг столба,
Стоит безмолвная толпа.
Толпа как птица замирает,
И я толпу мету как сор.
[1935?]
110. РОМАНС Безумными глазами он смотрит на меня Ваш дом и крыльцо мне знакомы
чешуе. Он принес мне букет темно-красных
гвоздик Ваше строгое лицо мне знакомо давно. Он просил за букет лишь один поцелуй Наши предки ходили на войну в стальной
чешуе. Своим пальцем в черном кольце он
коснулся меня Ваше темное кольцо мне знакомо давно. На турецкий диван мы свалились вдвоем Наши предки ходили на войну в стальной
чешуе. Безумными глазами он смотрит на меня О, потухнете, звезды! и луна, побледней! Темно-красными губами он целует меня Наши предки ходили на войну в стальной
чешуе. Даниил Дандан. 1 октября 1934 г.
111.
Однажды господин Кондратьев
попал в американский шкап для платьев
и там провел четыре дня.
На пятый вся его родня
едва держалась на ногах.
Но в это время ба-ба-бах!
Скатили шкап по лестнице и по ступенькам
до земли
и в тот же день в Америку на пароходе
увезли.
Злодейство, скажете? Согласен.
Но помните: влюбленный человек всегда
опасен.
112. Жил-был в доме тридцать три единицы человек, страдающий болью в пояснице. Только стоит ему съесть лук или укроп, валится он моментально, как сноп. Развивается боль в правом боку, человек стонет: "Я больше не могу! Погибают мускулы в непосильной борьбе. Откажите родственнику карабе..." И так, слово какое-то не досказав, умер он, пальцем в окно показав. Все присутствующие тут и наоборот стояли в недоумении,забыв закрыть рот. Доктор с веснушками возле губы катал по столу хлебный шарик при
помощи медицинской трубы. Сосед, занимающий комнату возле уборной стоял в дверях, абсолютно судьбе
покорный. Тот, кому принадлежала квартира, гулял по коридору от прихожей до сортира. Племянник покойника, желая развеселить
собравшихся гостей кучку, заводил грамофон, вертя ручку. Дворник, раздумывая о привратности
человеческого положения, заворачивал тело покойника в таблицу
умножения. Варвара Михайловна шарила в
покойницком комоде не столько для себя, сколько для
своего сына Володи. Жилец, написавший в уборной "пол не
марать", вытягивал из-под покойника железную
кровать. Вынесли покойника, завернутого в бумагу, положили покойника на гробовую
колымагу. Подъехал к дому гробовой шарабан. Забил в сердцах тревогу громовой
барабан.
1933 г.
113. НЕИЗВЕСТНОЙ НАТАШЕ
Скрепив очки простой веревкой,
седой старик читает книгу.
Горит свеча, и мглистый воздух в
страницах ветром шелестит.
Старик, вздыхая гладит волос и