Я ее забираю
Шрифт:
— Кстати, — я презрительно хмыкнул. — Георг выяснил, кто такой этот Иван.
Денис вопросительно кивнул, и губ моих снова коснулась презрительная усмешка. Настроение было ни к чёрту. Ещё и Лиза с её выходками…
— Матвей Кондратьев, — глянув брату в глаза, проговорил я, с сарказмом усмехнувшись. — Сын младшего брата.
— Вот сука, — процедил Дэн сквозь зубы и отбросил ложку. Взял бутылку и снова плеснул водку по рюмкам.
Не притронувшись к своей, мама тоже отложила ложку и, встав, бросила:
— Пойду позову Лизу. Надеюсь, к тому моменту, как я вернусь, вы закончите разговаривать
Голос её звучал строго, чуть звонче обычного. Оба мы хорошо знали этот тон. Но если когда-то он мог заставить нас, присмирев, разойтись по углам, сейчас брат лишь ещё больше нахмурился и ответил ей тяжёлым взглядом.
— И что ты думаешь делать? — спросил Дэн, когда она скрылась за дверью.
— Найду сучёныша и раздавлю, как гниду, — не раздумывая, отозвался я. Опрокинул в себя стопку и глянул на брата так, что ему стало ясно — это не шутка.
— Можешь на меня рассчитывать, — кивнул он. Встал, подошёл к холодильнику и, осмотрев полки, вытащил банку солёных огурцов. Открыл и, кинув крышку, поставил на стол.
— Я знаю, — кивнул. — Спасибо, Дэн.
Брат тоже кивнул в ответ. С полминуты мы просидели в молчании, после он снова заговорил:
— Долго ты тут собираешься отсиживаться? Чёрт подери, Макс! — рыкнул. — Какого хрена?! Из-за этой бабы…
— Кто бы говорил про бабу, — невесело усмехнулся я.
Дэн снова выругался. Достал огурец и откусил добрую половину.
— У меня бой через пару дней, — спустя ещё несколько прошедших в молчании секунд, проговорил я. Брат тут же вскинул голову. Сощурился.
— А дырка в боку?
— Плевать, — бросил, снова наполняя стопки. — На мне всё как на собаке. Надо уже заканчивать со всем этим дерьмом. Встряхнусь, а потом вплотную займусь Кондратьевским сучёнышем.
23
Марика
— Это Алекс, — перехватив мой взгляд, сказала Милана. — Друг Вандора. Я думала, он приедет ближе к вечеру…
Машина, проехав по дорожке, остановилась возле гаража. Честно говоря, мне было всё равно, кто это. Злость, разъедавшая меня в первые два дня, трансформировалась в непривычную апатию. Поначалу я чего-то ждала, но спустя неделю поняла — это бессмысленно. Если бы не моё малодушие, возможно, что-то бы сложилось иначе, но не теперь.
Поджав губы, я сорвала травинку и, покрутив её в руках, посмотрела на возящегося возле нас малыша. Старшему сыну Вандора и Миланы было чуть больше года — крепкий, смышлёный, требовательный мальчуган, до безобразия походящий на своего папашу, с которым все эти дни мы почти не разговаривали. Считающий себя вправе вот так запросто врываться в мою жизнь и наводить в ней свои порядки, он, очевидно, даже не задумывался о том, что его порядки никак не состыкуются с моими собственными. Разговаривая по телефону с мамой, я снова и снова повторяла, что у меня всё хорошо, ибо больше сказать мне было нечего. Всё хорошо. Да, чёрт подери, у меня всё хорошо! Старший брат, коего в моей жизни никогда не было, отыскал меня, забрал из неподходящей компании и вернул домой. Всё просто замечательно! А что касается творящегося у меня внутри… Какое кому до этого дело?!
— Ты о Максе думаешь? — внезапно
Подняв голову, я встретилась с ней взглядом. Поджала губы, не зная, хочу ли я вообще что-либо отвечать ей, но всё же призналась:
— Не то чтобы о Максе… Но в целом да.
Как ни странно, общий язык с женой брата мы нашли быстро. Возможно, причиной тому было то, что она не пыталась навязываться, не пыталась в чём-то убедить или, напротив, разуверить. В какой-то момент, не выдержав, я сама рассказала ей про Макса. Не многое, лишь то, что сочла возможным.
— Вам нужно поговорить, — к моему удивлению, задумчиво сказала она, наблюдая за сыном. В отдалении раздались мужские голоса, но я и не подумала обернуться. Невесело усмехнулась и оторвала ещё одну травинку. Смяла в пальцах.
— И как ты предлагаешь это сделать?
Поговорить… Я и сама понимала, что нам нужно поговорить. Обида на то, что Макс так легко отпустил меня, никуда не делась, но горькое чувство пустоты внутри было таким сильным, что перехлёстывало даже гордость.
Милана не ответила, ибо ответа у неё, как и у меня, конечно же не было. Я только тяжело вздохнула. Снова услышала мужские голоса. Один принадлежал брату, второй — незнакомый, низкий. Неожиданно к ним примешался женский…
— А это кто? — невольно глянула в сторону машины и увидела миниатюрную короткостриженую брюнетку. Что-то в ней показалось мне знакомым. Нахмурилась, вспоминая, где могла видеть её, но на ум ничего не пришло.
— Стэлла, — Милана поднялась с травы и, оправив подол платья, подошла к сыну. — Жена Алекса. Она… — Брюнетка обернулась в нашу сторону, и Мила махнула ей рукой, а после снова обратилась ко мне: — Я вас познакомлю. Стэлла… она… — качнула головой. На губах её появилась непонятная мне, чуть грустная усмешка. — Знаешь… Если бы не Стэлла… Она самый сильный человек из всех, что я знаю, Марика.
Присмотревшись к стоящему возле брюнетки высокому крепкому мужчине, я нахмурилась. Чёрт! Внезапное понимание, где я могла видеть его, скользнуло по краю сознания и отдалось холодком в кончиках пальцев. Мужчина, словно почувствовав мой взгляд, посмотрел на нас.
— Пойдём, — подхватив сына на руки, позвала меня Милана.
Молча, не особо отдавая себе отчёт в том, что делаю, я встала и направилась за ней. Предвкушение схватки, полутёмный зал с разбросанными тут и там столиками… Милана шла впереди, держа прижимающегося к ней сына с такой грациозной лёгкостью, будто вовсе не прикладывала для этого усилий. Мадонна с младенцем и та, наверное, не была столь совершенна. Друг Вандора наблюдал за нашим приближением с ленивым интересом. Мельком посмотрев на Милу, он остановился на мне и оглядел с головы до ног. Серые глаза его блеснули сталью.
— Значит, я не ошибся, — уголок его жёсткого рта дрогнул, я же стиснула зубы. — В клубе действительно была ты.
Теперь я отчётливо вспомнила и его, и маленькую брюнетку, что стояла с ним рядом. Пара за отдалённым столиком. В тот день я практически не обращала внимания на окружающих, но женщин в клубе было мало, а эта… Не знаю чем, но она выделялась среди остальных. И этот… Алекс. Он тоже выделялся.
Ладони мои сжались в кулаки, ярость закипела в крови. Так значит, вот откуда Вандору стало известно, где я!