Я еще барон. Книга III

Дрейк Сириус

— Мой клиент даровал им титул рыцарей, и они буквально несколькими часами ранее вступили в его род, — ответил Островский.

— Николай, я спросил, откуда они? — с нажимом поинтересовался Дзержинский.

— Это относится к делу?

— Нет… — Еще пометка.

Мы просидели у него еще часа два, отвечая на его каверзные вопросы. Ну как отвечали. Говорил по большей части Николай Романович, а я только кивал и изредка подтверждал, хмурясь под его хитрым взглядом. Следак, одно слово.

— Хорошо, на этом закончили! —

наконец захлопнул Дзержинский папку и встал. — Михаил, я слышал, у вас неплохие результаты в институте.

— Не могу сказать за себя, — ответил я. — Но раз у вас такие сведения, то я рад, что преподаватели хорошего обо мне мнения.

Один вид этого человека буквально говорил, что он может узнать все, что захочет. И ничего его не остановит.

— Лора, просканируй помещение, и этого следователя заодно, — попросил я помощницу.

— Тут все глухо. Артефакты, — пояснила Лора. — А вот этого человека… Могу только сказать, что он очень сильный маг со своими секретами.

— Ну еще бы… — Даже не следовало удивляться. Походу, придется потратить кучу энергии на прокачку Лоры, чтобы она могла сканировать подобных персонажей.

— Всего доброго, — напоследок сказал Феликс, и они с Островским обменялись рукопожатиями. — И вам, Михаил, удачи. Надеюсь, скоро увидимся при других обстоятельствах. — И мы тоже пожали друг другу руки.

Естественно, этот любопытный маг захотел меня проверить. И каждый из них думает, что им это удастся. Я же еще студент, молодой пацан по сравнению с такими великими и могучими!

Очевиднее некуда, что следователем Имперской канцелярии абы кто не становится. И если человек получил такую должность, он очень силен. Как минимум архимаг, если не больше.

Он не отпускал мою руку, и я почувствовал чужое присутствие во внутреннем хранилище. Пришлось отправиться и мне туда.

А вот и он. Пытается прорваться на мой пляж. Лора уже на страже и обороняет вход.

Раз это мой мир, то почему бы не сделать, как удобно мне? Немного фантазии, и вот мы стоим у него в приемной. Дзержинский пытался попасть к себе в кабинет.

— Вам говорили, что врываться в чужие хранилища без спросу нехорошо? — Я стоял у него за спиной. Он даже не заметил меня и подпрыгнул от неожиданности.

— Ох, простите, не ожидал, что вы окажетесь тут… — И буквально растворился, вернувшись в реальность.

Вся эта сцена у меня в голове длилась не больше полсекунды. Островский даже не заметил изменений в настроении следователя.

А он стал куда сосредоточеннее.

— Коля, я хочу поговорить с этим парнем наедине! — приказным тоном сказал Дзержинский.

— Не положено! По закону, я как представитель… — начал было ругаться Николай Романович.

— Выйди, — тихо произнес Дзержинский, и его тень начала постепенно расползаться, захватывая все светлые участки в комнате.

Островский посмотрел на меня серьезным взглядом,

как бы спрашивая, нужна ли мне помощь, но я покачал головой. Да и чем бы он мне помог? Если уж следователь всерьез захотел выставить его за дверь. Таков закон. Кто сильнее, тот и прав.

— Ладно, — наконец кивнул мой представитель. — Но, Феликс, все что он скажет, не имеет никакого отношения к делу, ясно? Иначе мы будет говорить с тобой в другой обстановке.

— Да не боись, — подмигнул Феликс Эдмундович. — Я так, на пару вопросиков. — И не дожидаясь ответа, захлопнул дверь.

— Ну, Михаил, кто ты такой? — с порога спросил он, и в голосе послышалась угроза.

— Мы должны бояться? — усмехнулась Лора. — Этот следак хочет прочесть тебя. Ну давай, теперь еще и ты…

Она была права. Сколько же на моем пути вставало таких деловых и сильных людей? Кутузов, Есенин, Горький и никто от меня так и не узнал ничего лишнего. А тут этот противный хрен решил поиграть в крутого?

— Не понимаю, о чем вы, — сделав невинное лицо, я пожал плечами.

— Ты со мной не играй! Я таких как ты, уже видел! — повысил голос Дзержинский. — Как ты понял, что я проник в хранилище? Что за той дверью?

— Просто хорошо учился в КИИМе. Нам объяснили все тонкости медитации. А за дверью, уж простите, мои личные вещи. Я не обязан вам открываться, хотя вы и так должны были догадаться. — Я перестал улыбаться и тоже разговаривал серьезным тоном. — Мне не нравится, когда без спросу вторгаются на мою территорию. Все государственные мужи такие? Думают, что им все позволено? Неужели вы не можете просто служить своей стране верой и правдой, а только и способны лезть, куда вас не звали? А как же горячее сердце, холодная голова и чистые руки?

Дзержинский быстро изменился в лице. Его напускная суровость спала. Глаза подобрели, и он посмотрел на меня каким-то отеческим взглядом.

— Подловил… — улыбнулся он и открыл дверь. — Вы свободны, барон Кузнецов.

Нас встретил Островский, который все стоял и буравил дверь хмурым взглядом.

— Все нормально? — спросил он у меня.

Я только кивнул.

— Коля, на пару слов… — окликнул следователь.

— Идите, я подожду у машины, — сказал я Островскому и незаметно подложил детальку Болванчика к порогу, сделав вид, что завязываю шнурки.

Как только я ушел, Николай Романович подошел к Дзержинскому.

— И что это было?! — зашипел Островский.

— Знаешь, Коля, меня только что поставил на место студент. Напомнил, зачем я пошел служить Родине… И еще мои слова про сердце и руки откуда-то знает, ух, негодник!

— Хм, Кутузов тоже о нем отозвался, как о хорошем башковитом парне, — усмехнулся Островский.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь с Налимовым. Вот, тут все подробности с места преступления.

— Есть подозреваемые? — спросил Островский.