Я есть Жрец!
Шрифт:
Спать я пошел глубоко за полночь, когда уже более-менее устаканилась та суета, которую наводила прибывшая неугомонная орда. Чувство удовлетворения собой, что я уже помог, уже дал шанс людям выжить, предвещало спокойный сон.
Не смотря на то, что я был почти уверен в своей безопасности, так как сколько не всматривался в лица людей, не увидел по отношению к себе агрессии, перестраховывался. Окно было плотно закрыто, а возле входной двери стоял стул, на котором лежал жестяной поднос. Если кто и захочет прийти ко мне, то, при открытии двери он или она обязательно
И я даже, почему-то не предположил, что ночью ко мне может додуматься прийти Севия. Будет неловко.
— Хр, — хрустнула половица, а потом упал жестяной поднос.
— А-а, — вскрикнул скорее мужской голос.
Я отрыл глаза и в предрассветных сумерках увидел, как один из прибывших мужчин, сверкая злыми и решительными глазами, направляется в мою сторону, а в его правой руке грозный каменный топор. Меня пришли убивать.
Глава 13
Глава 13
— Стоять! — прокричал я, забывшись, что меня явно не понимают.
Однако, на пару секунд, но мужик застыл.
У меня в руках был пистолет и в тот момент я и не подумал, что отважившийся на убийство абориген понятия не имеет, что именно за предмет я на него направляю. Нужно было достать тесак, вот такой аргумент должен был испугать идиота.
Я мог прямо сейчас его застрелить. Мог и рука бы не дрогнула. Вопрос у меня был иного характера: он сам такой придурок, или тут таких много и он только лишь на острие копья? Если второй вариант, то нужно убивать исполнителя холодным оружием, быстро открывать окно, выставлять лестницу, которую я вновь притащил к себе на чердак, ну и очередь из автомата, потом деру к реке.
Но, если он действует по своей воле и без сообщников, то судьбу этого дебила должна решать община. Я тогда в более выигрышной ситуации и смогу прояснить для себя обстановку и намерения людей.
— Тыщ! — предрассветную тишину нарушает выстрел из пистолета.
В криках и с ужасом в глазах, горе-убийца заваливается на пол и начинает корчиться. Кажется, я прострелил ему коленную чашечку, а такое тут вряд ли лечится, нет бронзы, а не то, что титана для протеза. Но жалости никакой. Злость и обида царили в моей голове. Я им дал надежду, накормил, а в этом мире, как я понял, еда — главный ресурс. А что в ответ? Меня хотят убить?
Дверь вновь резко открылась, я направил пистолет в сторону входа, лишь чудом не выжал спусковой крючок.
— Севия, е…ть тебя в ж…! Какого х…? — прочитал я колдовское заклинание.
— Помочь, блят, нахрен! — удивленно отвечала девушка.
Нужно сдерживаться и самому и объяснить о пагубности сквернословия. Я раньше почти никогда не матерился, а тут… И даже с уст, стоящей передо мной в ночной рубашке, девушки, маты начинают не так и весело звучать. А завтра, если конечно инцидент будет решен в удобоваримую для меня сторону, материться
— Спасибо, — сказал я на русском языке и сразу же поспешил продублировать слово и на местном наречии. — Дякша.
А, чтобы придурок с прострелянным коленом не мешал мне общаться с интересующей меня девушкой, я попросил его замолчать. Пыром, с ноги по дурной и алчной голове. Он оказался воспитанным и любезным и сразу же замолчал.
На первом этаже дома послышалась суета. Сюда бежали, двое человек точно, может больше. Я посмотрел на Севию и мог бы любоваться на ее еще долго, но… все-таки инстинкт самосохранения сильнее размножения, и все мои мысли вновь направились на то, что делать.
Когда дверь вновь распахивалась, я был готов дать очередь из автомата. Но, Никей, знающий об опасности божественного оружия в моих руках, встал, как вкопанный, раздвинул руки и остановил Вара и еще одного мужика.
— Нет бит, Глеб, нет бит [по сути, не стреляй]! — говорил Никей, размахивая руками в отрицании.
— А это? — сказал я, указывая на лежащего без сознания убийцу.
— Ида [это] дибила, блят нахрен! — Никей указал на мужика и пнул его. — Бит таса [убей его].
Убить его? Смертная казнь? Да! Я за нее! Чтобы спать чуточку спокойнее. Чтобы знали люди, что за провинность следует отвечать, что безнаказанности не может быть.
— Хорошь [в смысле, договорились]? — спросил Никий, косясь на автомат.
— Хорош! — ответил я наставнику воинов в его же манере.
Воин, на удивление, преуспевает в изучении моего языка. Нужно и мне активизироваться, чтобы понимать, что происходит вокруг. Хотя в этом направлении не так и плохо, если не считать момент, как ругательства употребляются чаще, чем какие иные слова.
Зашевелился раненый мужик, но его подхватили Никей с Варом и выволокли из дома.
*…………*…………*
Интерлюдия
Люди пробуждались и смотрели в недоумении на небо. А откуда может еще будет раздаваться гром? Но странный он был, гром, короткий и всего один раз, это если еще большей странностью не считать абсолютно безоблачное небо. Хотя этот казус быстро забывался. На повестку утра, дня, как и последующих дней, выдвигался самый важный вопрос: а кормить когда будут? И людей пугала мысль, что больше кормить никто никого не станет. При этом люди думали, чем им заниматься, какой фронт работы и кто вообще лидер.
Но были во дворе и те люди, которых интересовал другой вопрос. Если перевести на примитивный, но понятный для всех: какого хрена вообще произошло. Двое мужчин спорили и взывали к богам. Спор был ожесточенным, но при этом парадоксально тихим. Ни Вар, ни, тем более, Никей, не были заинтересованы, чтобы Глеб узнал о предмете спора. Ранее они договорились, что сделают все, чтобы чужак не почувствовал опасности, ни в коем случае не попытался сбежать, или еще что учудил. Может, он все-таки любимчик богов и при обиде, боги сами заберут парня, как и все, что у него есть.