Я это все почти забыл... Опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году

Шинкарев Леонид Иосифович

пастырям.

Задача облегчалась тем, что в годы сталинских репрессий цвет Русской

православной церкви был уничтожен или томился в лагерях, организован-

ная церковная жизнь в стране почти прекратилась; только в разгар войны

(1943 г.) власти воссоздали Московскую патриархию. Священников, многих

из них, власти старались использовать как инструмент для осуществления

своих послевоенных великодержавных устремлений.

Неудивительно, что в 1968 году находились священнослужители, ис-

кренне или

не вполне, но публично поддерживавшие воинствующую поли-

тику властей.

Митрополит Иоанн (Ярославль): «Я внимательно слежу за событиями в

Чехословакии и радуюсь тому, как вовремя пришли на помощь чехословац-

ким друзьям, братьям по классу. Церковь солидарна с решением своего пра-

вительства…»

Архиепископ Палладий (Житомир): «К событиям в Чехословакии, вводу

на ее территорию наших и союзных нам вооруженных сил я отношусь как к

нормальному событию… Видимо, нам, духовенству, следует что-либо пред-

принять в этом направлении, как это делалось во времена венгерских собы-

тий».

Священник Сорока, настоятель церкви в городе Алексине (Тульская об-

ласть): «Правильно поступило наше правительство, что выступило с иници-

ативой о вводе войск в Чехословакию в целях ее спасения. Нельзя было

дальше спокойно созерцать и ждать, пока Западная Германия двинет свои

войска в Чехословакию…» 24

А что им, пастырям, оставалось делать в тоталитарной стране с общим

низким религиозным уровнем населения? Власть угрожала их приходам, их

мирянам, их церквям; возможно, безумной тяжести камень эти люди прини-

мали на свою душу, чтобы отвести от храмов и паствы новые гонения. Так

они оправдывали вторжение в Венгрию, так будут оправдывать ввод совет-

ских войск в Афганистан. Вопреки их истинному желанию, разрывая их ду-

ши, с их языка слетают чуждые им, богопротивные слова, тем самым делая

их самих страдальцами за веру.

Можно догадываться, почему Владимир Куроедов, председатель Совета

по делам религий при Совете министров СССР, много позже местного пар-

тийного руководства сел писать донесение в ЦК КПСС о настроениях в церк-

ви в связи с вводом войск. Он знал, что у Кремля не было и нет большого ин-

тереса к тому, что на самом деле думают о событиях загнанная русская цер-

ковь и прихожане.

В тот жаркий август, когда сыновья, упрощенно скажем – русских пра-

вославных, оказались в танках на чужой земле, их отцам и матерям, людям

по преимуществу деревенским, непонятно было, чего они там потеряли на

этот раз. Или мало приходило похоронок после Будапешта? К чехам и слова-

кам у них не было и быть не могло недобрых чувств, о них мало знали. По из-

бам

крестьяне стояли на коленях перед образами, перед горящими лампада-

ми, уже не надеясь понять чуждое им, непонятное, но молясь во спасение

душ.

А чешским крестьянам-католикам, поддержавшим пражских реформа-

торов, появление чужих войск принесло тревогу за собственных детей, при-

званных в армию и запертых в казармах, беспокойство за свои деревни, хо-

зяйства, костелы, окруженные танками, за независимость страны, которой

так долго добивались предки. Надо было вместе выживать, и это еще больше

сплачивало нацию. Люди понимали, убеждали себя, что понимают, разницу

между политикой Кремля и настроением бесправной русской деревни, но

это не избавляло от боли.

Встреча на дорогах Чехословакии «православных» (условно) танкистов

и «католического» (условно) населения ломало традиционные представле-

ния о том, как это должно было бы выглядеть согласно устоявшимся цер-

ковным канонам; в этой истории у вторгшихся «православных» как-то не

наблюдалось ожидаемой от них особой любви к ближнему и у «католиков»

не замечено было традиционного, им приписываемого прагматизма, ориен-

тации на деловой успех. Разделенные христиане в этом событии как будто

обменялись психологией: во всеоружии, деловито выглядела пришедшая

«православная» армия, а «католическое» население, толпясь на улицах, де-

монстрировало если не созерцательность, то, во всяком случае, бесспорную,

часто молчаливую углубленность в себя. А когда люди начинали говорить,

повторяли, как самое для их разумения непостижимое: «И все же, зачем вы

пришли?»

Но это, конечно, не о церкви той и другой, а только о том, что способна с

церковью и с людьми делать власть, когда она одержима глобальной, воин-

ствующей, мессианской идеей и несет в мир хаос.

Фотографии к главе 12

Зденек Млынарж: «Реформаторское движение было разгромлено…И тогдашние руководите-

ли ( в их числе был и я) не могут полностью снять с себя ответственность». 1991

В пражской больнице М.Зикмунд передает И. Ганзелке медаль «За заслуги перед Чешской рес-