Я, физрук: экзаменатор
Шрифт:
– Ладно, случилось страшное, но ничего не сделаешь, - изображение в зеркале пошло рябью, лицо Терьера стало размываться. Помехи на линии или интернет глючит?
– Сиди и дальше тише воды ниже травы. Доказательств вины руководителя Школы как не было, так и нет. Будем продолжать выжидать. Да не кривись ты, Геральт... Самому тошно. Чем намерен заниматься на каникулах?
Я призадумался. Были кое-какие планы. Но опять таки их воплощение в жизнь зависло от результатов сегодняшнего мозгового штурма на заседании нашего Тайного совета. Поэтому я невразумительно пожал плечами:
– Даже не знаю. Может, отправлюсь
– Вот это хорошо, - с видимым облегчением сказал мой визави.
– Дай отдых нервам, как друг говорю. Ладно... Будем заканчивать. Что-то сегодня магические каналы барахлят.
Мы попрощались и ставшее едва различим изображение Терьера исчезло. Из зеркала на меня смотрела собственная хмурая физиономия. Поговорили, называется. А с другой стороны я же не Джеймс Бонд какой хренов, чтобы выложить следователю по делам магических преступлений увесистые доказательства вины наших подозреваемых на блюдечке с голубой каемочкой! Нет, сегодня определённо следовало надраться. Обрыдло все. Надоело. Устал я. Да и повод есть. Новый год как никак. Пусть и омраченный гибелью Генри Стинга.
Вот, казалось бы ещё пару дней назад я сам бы с радостью надрал срачельник этому мальчишке, а сегодня оплакиваю его смерть. Потому что такова жизнь. Ладно, пора хватать Жаболапа с Пиви за шкирки и выдвигаться к Тварине.
Когда мы втроем, минуя загоны с животными и хозпостройки подошли к уютному домишке Тварины, уже окончательно стемнело. Вокруг расстелалась белая снежная зыбь, в низко опрокинутом черном ночном небе ярко сияли звёзды. Мороз градусов в пятнадцать бойко драл нас за носы. Войдя в жарко натопленное жилище профессора, я невольно улыбнулся. Посреди комнаты уже стоял накрытый стол, печка была раскочегарена что топка паровоза, сам хозяин жилища, в простой домотканой рубашке, развалился в своём любимом продавленном кресле, раскрасневшийся и лохматый. Рядом с ним высился как хрен на горе на табуреточке Бухольц. По соседству с учителем алхимии примостился Аларик Юнкерс. Судя по их довольным рожам, они уже успели откушать грамм по двести беленькой. Сволочи.
Из дальнего угла, зарывшись в кучу не поддающегося опознанию тряпья, на нас выпученными буркалами таращился похожий на опустившегося бича со стажем домашний эльф Тварины под имечком Бэкиш. Он, пуская слюни, обгладывал увесистую мясную кость, периодически рыгая. Похоже, этому субъекту не наливали. Мы же, не тяня кота за известное место, поспешили усесться за стол. Бухольц с видом свадебного генерала налил нам штрафные.
– Выпьем за тех, кого уже никогда не будет с нами. И за здоровье тех, кого мы любим и ценим, - на меня набежала непривычная сентиментальность. Взял со стола кусок разогретой домашней колбасы, одуряюще пахнущей чесноком и специями.
– Погнали!
И мы погнали. Через пол часа подошел Клизмер. Бывший военный врач пришел не с пустыми руками. Приволок бутылку какой-то злохеренной настойки на лекарственных травах, отдающей сильным запахом полыни. Самое лучшее средство для восстановления душевных сил, заявил он. Мне такой подход сразу понравился. Видно, что я не зря пригласил этого человека в нашу компанию. Настойка доктора же нашла душевный отклик только у одного Жаболапа. Который, с довольным видом пуская пузыри, посасывал ее как коктейль. Наверняка
И пока мы гнали, но еще не загоняли, я опять взял слово. Специально для нового члена нашего Тайного Совета я рассказал нашу уже такую длинную и запутанную историю с самого начала. И пока он, огорошенный, все переваривал, добил всех новостью о том, как разоблачил личность нашего главного врага. Юнкерс лишь молча кивал вслед моим словам. Тут уж прихренели все без исключения!
– А что, - развел я руками, - этот подонок все время был рядом с нами. Наблюдал, строил козни и ржал за нашими спинами.
– Но неужели настоящая Мари...
– Тварина от услышанного едва не протрезвел. Я безжалостно отрезал:
– Мертва, Якоб, она мертва. А этот ублюдок неплохо устроился, заняв ее место. И даже в сентябре мастерски разыграл меня. Помните, как он якобы не смог совладать с вызванной баньши? Это была проверка. Для меня. Я стал той картой, которая мутила всю их колоду. Новая шахматная фигура на доске. И он решил испытать мои способности.
Все потрясенно молчали. У Клизмера был такой вид, словно он по ошибке зашёл в дурдом и попал в палату к самым буйным психам с чрезмерно развитой фантазией.
Следующую порцию мы распили в задумчивой тишине. А время тикало, на моих часах-луковицах стрелки уже продвигались к девяти вечера. Холодная, звёздная, морозная, ночь. Канун Нового года. Скоро где-то начнут запускать праздничные салюты и фейерверки. Поздравлять друг друга. Но не мы. И не в Школе. В Колдовгасте нынче траур.
Я подцепил вилкой щепотку острых маринованных грибочков, отправил в рот и, с хрустом жуя, сказал:
– Мой давний друг Терьер наступал мне на пятки сегодня. Так спешил поскорее отправить подальше из школы.
– Может он и прав?
– прищурился Клизмер, расстегнув длиннополый сюртук, и то и дело вытирающий от испарины платочком высокий лоб. Как бы с непривычки самогонка не сыграла с нашим врачом дурную шутку!
И тут... Всегда это внезапное и неожиданное "и тут"! И тут в дверь домика Тварины кто-то постучал. Мы замерли, недоуменно переглядываясь. Инстинктивно подобрались. Кто сжал кулаки, кто волшебные палочки, а кто и вилки. И кого это принесло к нам в столь поздний час? Все свои уже были на месте, а чужих нам и даром не надо. Тварина раздражённо посмотрела на засхарившегося в куче непонятного тряпья Бэкиша. Бомжеватого вида домашний эльф-неряха быстренько подорвался и метнулся к входу. Мы настороженно наблюдали за ним. Стаканы с сорокапятиградусной намертво приклеились к нашим рукам.
– Кого демоны бездны притащили к нашему жилищу?
– на редкость отвратительным голоском прогнусавил Бэкиш.
– Нет никого дома!
Вместо ответа в дверь снова настойчиво постучали. Подбадриваемый грозным взглядом хозяина, эльф громыхнал засовами и приоткрыл двери. Наводнившая домик Якоба тишина аж зазвенела. А внутрь... Внутрь влетел почтовый ящик. Солидный, из кованного железа, с узорами из бронзы. По бокам ящика трепыхались небольшие крылышки. Я пьяно икнул. Не понял. Однако появление подобного чуда смутило только меня. Бэкиш только сплюнул, а Бухольц сказал: