Я гладиатор
Шрифт:
– Печально не в этом смысле, - осадил меня Баранов, - это был самый лучший препарат, насколько нам известно, гипоаллергенный. Но вы, как оказалось, особенный. Аллергия – спонтанно возникает, чаще всего, когда ее не ждешь.
– Мне не легче от этого факта, - все еще не сбавлял я оборот своего негодования, - по факту, мне очень повезло. По ощущениям, я мог дать анафилактический шок. Надеюсь, я правильно обрисовал возможную ситуацию развития событий?
– Верно, - не стал спорить профессор, - но давайте это останется только
Профессор сделал акцент на «вас». Он прав. Я здесь никто. Почти никто. Лабораторная крыса, без права голоса. Я важен лишь как материал. Благо, точно нерасходный. Остается только надеяться, что я выживу и останусь в здравии.
Тем временем, снова загудел аппарат, исследование продолжалось.
– Профессор, - решил я задать вопрос, - я так понимаю, что исследование пошло немного не по плану. Что же мы будем делать.
– Не беспокойтесь, - успокаивал меня Баранов, - видов контраста очень много, мы просто подберем новый. Сейчас приготовьтесь, мы введем новый через несколько секунд.
Легко сказать. Как теперь можно быть уверенным, что ничего не случится. Конечно, можно верить, что все у ученых под контролем, все-таки, приступ купирован, но… Думать поздно. По ощущениям мне вводят уже новую порцию чего-то там.
***
Вставая с аппарата КТ, я облегченно вздохнул. В этот раз все обошлось. На новый контраст не было никакой реакции. Это очень хорошо для меня. По крайней мере, я смог чуть-чуть успокоится.
– Теперь, - обратилась ко мне Елизавета Васильевна, - прошу вас к аппарату МРТ. Это сюда
Фактически я передвинулся на пять-десять метров левее. Предо мной оказался точно такой же прибор. И в чем же отличие? Я не настолько обширно знаю все эти научные тонкости.
– Ложитесь, - ассистентка профессора заканчивала последние приготовления к исследованию, - сейчас от вас требуется тоже самое, что и на предыдущем месте.
– Лежать и ничего не делать достаточно скучно, - отметил я свои ощущения. На прошлом аппарате я пролежал достаточно долго.
– Ничем с этим не смогу помочь. Все зависит от профессора.
– Я вас понял, спасибо за заботу, - «если так можно назвать». Но это уже мысленно.
Елизавета Васильевна ушла. Кушетка двинулась в «бублик». Я немного напрягся. Надеюсь, ничего похожего на прошлое исследование не произойдет.
– Игорь Сергеевич, вы сможете пояснить, чем отличается эти два исследования? – мне, действительно, стало интересно, - По мне эти аппараты ничем не отличаются.
– Не соглашусь с вами, - раздался голос профессора, - на вид, они одинаковые, но разные по направлению использования. Например, МРТ поможет нам чуть более детально осмотреть процессы. Приготовьтесь, сейчас будет контраст.
– Тогда вопрос в другом, - я решил продолжить разговор, - почему нельзя было сразу на МРТ все осмотреть? Цццсссс…
Я
– Профессор, - мой голос изменился, - опять рука горит.
– Сейчас исправим, - обеспокоенно ответил Баранов, - странно, реакция проявилась не сразу.
– Сейчас не до этого, - отрезал я, - сделайте уже что-нибудь. Терпеть сил у меня маловато.
– Да-да, конечно, антидот уже введен. Пара секунд.
Эти парочка секунд мне показались минутами. Почти вечности. Но, все постепенно улеглось. Рука не горела, слушалась. Что же они в меня вливают? Вот на этот вопрос я, явно, не получу ответа. А очень хочется. И очень в сон тянет. Побочный эффект?
– Профессор, - решил я рассказать свое состояние, - в руке все хорошо, но наваливается какая-то сонливость. Это нормально?
– В некоторых случаях – да, - обычным тоном ответил Баранов, - один из эффектов – небольшая сонливость. Пройдет через некоторое время.
– Игорь Сергеевич, - обратился я к профессору, решив получить, наконец ответ на высказанный ранее вопрос, - вы не ответили на мой вопрос.
– Это какой? – настолько удивился профессор, что мне показалось как я услышал звук шестеренок в его голове. Но, вспомнив, он мне ответил, - Почему мы проводим исследования на разных приборах? Ответ прост – другая точка зрения. Поверхностное исследования, порой может показать другое, чем более детальное.
– А смысл?
– Комплексное исследование позволяет открыть новую суть вещей и процессов. Однако, и времени уходит намного больше. Но, как известно, быстро только кролики родятся. Ваш случай имеет значение для науки.
– А можно подробнее, - перебил я монолог профессора, в надежде выдернуть информацию, - чем я так полезен для науки?
– Это достаточно секретная информация, - отвечал мне Баранов, - и я не могу ее разглашать, даже вам. Уровень секретности высокий настолько, что даже этот разговор не должен у нас с вами быть. Но…
– Но? – выдержал я паузы, сделанной профессором.
– Но, я могу вам сказать, что вы выжили там, где любой другой умер. Подчеркиваю, любой другой.
– Стало быть, - решил я пошевелить все-еще ватными от сонливости мозгами – вы пытаетесь найти причину моей сверх живучести.
– Я вам этого не говорил…
– Я сам догадался, - осадил я панику профессору, - смог сложить у себя один плюс один. Нонна Альбертовна может подтвердить мои способность к оценке разных ситуаций.
– Но…
– Никаких «но» нет, слишком много переменных у меня на руках. Я САМ смог провести их анализ. В итоге смог прийти к неким СВОИМ выводам. А ВЫ не стали их критиковать из-за секретности. Так?
– Все верно, - в голосе профессора послышались, - вы обратились ко мне со СВОИМИ умозаключениями, а я не дал никакой оценки.