Я - главный герой
Шрифт:
Здесь я должен опустить занавес на эту трагическую сцену и пересказать своими словами то, что было дальше. Зря, конечно, всё-таки ослабили ремешки на каске. Подпрыгнув внутри джипа, тучный Миша саданулся что было сил головой о крышу. Каска сползла на самый нос, и дальше он уже видеть ничего не мог, а отступать было некуда. С треском разлетелись дверцы джипа и оттуда, раскинув руки, ласточкой вылетел Миша… «Я чайка!» — мелькнула у меня в голове цитата из какого-то спектакля.
Ничто не предвещало беды. Была пятница тринадцатого.
Земля содрогнулась под тяжестью удара, и эхо глухими раскатами прокатилось по долине. В трёх метрах от джипа, безжизненно распластав руки, лежал Миша. Воцарилось
Но, видно, на роду у Миши было написано ещё пожить немножко. Придя в себя, он разошёлся красноречием в адрес «грёбанного милуима вообще, и грёбанного командира вместе с его грёбанным джипом в частности». Арабов вместе с их родственниками Миша также помянул добрым и ласковым словом.
Что я могу сказать по этому поводу. Видно, библейские чудеса на нашей святой земле и сегодня случаются. Ни одной царапины на теле героя не случилось. Джеки Чан отдыхает.
Часть 6
Место: Арабская тюрьма Мегидо. Дата: середина августа 2002.
Действующие лица: те же, плюс 1200 террористов.
Вот мы и на месте. Сначала маленькая справка. Тюрьма Мегидо находится в Израиле, в северной его части, у подножья горы с одноимённым названием Мегидо. На иврите гора — «ар» Получается Ар-Мегидо. Да, как раз тот самый зловещий Армагеддон и есть. В тюрьме сидят арабские террористы с небольшими сроками, те, кто напрямую не убивал, а только всячески способствовал своим собратьям. Политически представлены все: Фатах, Хамас, Исламский Джихад и другие «дружественные» организации. У каждой территории свой авторитет — шавыш, через него решают все вопросы. Руководит всей работой в тюрьме военная полиция. Будничной охраной занимаются резервисты. Арабы живут в 20-тиместных армейских палатках на огороженных площадках.
В тюрьме два кольца вышек. Внутренние — следят за арабами, внешние — охраняют военную базу, на которой, собственно, и расположена тюрьма. По периметру забора бегают собачки, милые дворняжки-пустобрёхи. График у резервистов простой: четыре часа на вышке, восемь часов отдыхаешь. И так весь срок. Иногда вместо вышек в конвой уезжаешь. Вот так вот в общих чертах.
Часть 7
Дни побежали своим чередом, и день вчерашний ничем не отличался от дня грядущего.
— Кто дежурит с двух часов, срочно собирайте манатки и к штабу на развод. Все пришли? Читаю имена: Александр?
— Здесь!
— Анатолий?
— Здесь!
— Дмитрий… что за чёрт, что за имена? В конце-то концов, мы в израильской армии или нет?
Посетовав немножко, он продолжал.
— Ин-струк-таж. Итак, вы заступаете на вышки. С собой у вас есть автомат, пять магазинов, противогаз, каска.
(Мысли Охранника: «А также книжка — детективчик неплохой, газетка, вполне свежая, плеер, мобильник, 50 грамм для сугреву…»)
— На вышках запрещено читать, слушать плеер, говорить по телефону. Не спать!
(М.О: «Белое не одевать, обтягивающее не носить и, главное, НЕ ТАНЦЕВАТЬ!»)
— Не
(М.О: «Как можно?! Русо резервисто, облико морале!»)
— Обо всём подозрительном докладывать в центр.
(М.О: «Ромчо, будет что интересное, звони на мобольник, О.к.?»)
(М.О: «Нет проблем, Санчо»)
— Кто захочет писать или какать, звонит в центр, центр по рации сообщит нам в штаб, мы отправляем к вам джип и офицера. Он приедет и подменит вас.
(М.О. «Это по секрету всему свету называется…»)
— С Вышек не испражняться, самовольно не покидать! Это всё. Проверить автоматы.
Солдаты защёлкали затворами. Эти характерные щелчки слышны по всей базе. Для тех, кто сидит на вышках, эти звуки — самые желанные, о которых можно было бы только мечтать последние четыре часа.
Часть 8
Первые свои два дежурства я не забуду. Сначала сидел на внешней вышке — собачка рядом со мной умерла. Ночью на внутренней сидел — араба в больницу на скорой увезли. Прослеживалась нездоровая пугающая тенденция. Хотя события разные, но на мысли мрачные наталкивают.
Вот собака. Жила как собака, службу собачью несла, родине за кусок хлеба служила. Служила всегда, и днём, и ночью, и в жару, и в зимние ливни. На свою нелёгкую судьбу никому не жаловалась. Она пережила памятный 2000 год, когда был бунт в тюрьме и арабов травили газом. Нехило так травили, аж в соседнем кибуце коровы передохли, да и на базе пару собак погибло. Но она выдержала, её откачали, спасли. Здоровье, конечно, подорвала, но службу нести не перестала. А сегодня она сделала пару шагов, поскулила и легла на лапы. И больше не вставала. Сдохла, как собака. Пришёл солдат, закинул бедолагу на тачку, увёз и закопал, опять-таки тоже, «как собаку». И, поверьте мне, чисто по-человечески мне её жаль, очень жаль, КАК ЧЕЛОВЕКА! Судьба несправедлива, на её месте должен был быть террорист.
Часть 9
Не будем о грустном. Вернёмся к нашим баранам. Дежурство днём и ночью на вышке сильно отличается. Днём и читать проще, и друзья иногда навещают. Спать не хочется, внизу под вышкой идёт передача «За стеклом». Только вместо девчонок одни бородатые рыла слоняются туда-сюда. Наблюдать за ними интересно так же, как и за муравейником. Первые 10 минут интересно, а потом становится скучно и хочется плюнуть. А иногда просто тошнит. Они все в шлёпках ходят и каждые 15 минут бегают ноги мыть. Традиция, что ли, такая. Засунут одну ногу в раковину, потрут, потом другую (без мыла, кстати), потом этими же руками залижут шевелюру, разгладят бороду, и, в довершении к ритуалу, сложат свои стерильные ручки ковшиком и водичку из них попьют. Когда я это увидел, меня начало мутить. Собака, сидевшая у меня под вышкой, опасливо отошла в сторону.
Ночью совсем не так. Читать темно. Все ещё на построении начинают интересоваться у коллег, кто был на какой вышке и где фонари удачно светят. А если не читать, то спать ведь хочется.
Однажды, в самом начале нашей службы, поставили меня на внутреннюю вышку в ночную смену. Пришёл, сел, разложился, книжку достал. Слышу, кто-то на вышку поднимается. Книжку спрятал оперативно под ремень и «опочки — здравствуй командир».
— Александр?
— Да
— С вещами на выход