Я - гомункул

Шпик Алексей

Примерно это же время, каморка Мацу.

Как тяжело было ноль-второй снова не заржать, при виде появившейся у неё в комнате Мии, вряд ли до конца представляла даже сама девушка. Да, так на излюбленную фразу ноль-первой еще никто не отвечал. Даже наивные пташки понимали смысл слова, пусть и не видели в этом ничего такого. Но одно дело секирей, с промытыми насчет великой Любви мозгами, и другое - этот ашикаби, уже умеющий сражаться, но даже толком не умеющий жить.

В первые секунды после его вопроса на ультимативное заявление Мии, Мацу, смотря на её лицо, исправно

передаваемое электроникой, душила в себе смех, не позволяя ему разнестись на все поместье, и тихонько хихикая в футон. А при её побеге… у ноль-второй началась истерика. Что поделать, для Мии эта тема болезненна, смеяться над этим несколько грешно, но до чего же все забавно вышло.

Взяла себя Мацу в руки довольно быстро, чему способствовал вроде и добрый, но такой пугающий взгляд Мии. И ноль-вторая сразу переключилась на деловой лад.

– Узнай по нашему новому постояльцу все, что сможешь. Мне надо проверить каждое его слово. – Начала было Мия, но Мацу её прервала.

– Уже этим занимаюсь, но даже без этого, подтвердить, что он создан из ДНК секирей сможет даже не сведущий в науке профан. Я даже могу с легкостью определить, кто стал донором для него. – Странно поглядывая на хозяйку поместья, заявила одна сталкерша. Мия, слишком ушедшая в свои мысли, подвоха не заметила, и лишь слабо кивнула, позволяя Мацу продолжать.

Что девушка и проделала. Мия буквально сразу выскочила из задумчивого состояния, уставившись на экран. Еще бы, ведь на него Мацу вывела фото самой хозяйки.

– Как это понима… - Слова застряли у госпожи Асамы в горле, когда справа от неё был вывешен их новый знакомый, которому на глазах Мии Мацу в два клика сменила цвет волос и глаз на сиреневый и фиалковый соответственно.

– Теперь-то понятно? – вздохнула Мацу, и коротко оглянувшись на вытянувшееся лицо обычно спокойной подруги, кивнула сама себе: “вот теперь дошло”.

– Так это что получается, он, можно сказать, мой сын? – оторвав немного ошалевший взгляд от экрана монитора, произнесла удивленная женщина.

– Можно и так сказать. Вообще, генетически вы даже ближе, чем мать с сыном. Можно сказать, что он твоя неудавшаяся копия. Но, учитывая соотношение возраста, а так же то, что выведен он все же был именно из твоего генетического материала, то да, с юридической точки зрения, его можно обозвать твоим сыном.

– И что мне теперь делать? – несколько растеряно произнесла не готовая к такому повороту событий женщина.

– Если бы я только знала. Уже по тому, что я сумела откопать, благо теперь знаю где искать, Минаку можно смело четвертовать. Эх, а слова Фуши начали обрастать подтверждениями. – Покачала головой Мацу.

– Докладывай. – Коротко произнесла взявшая себя в руки и загнавшая эмоции поглубже, чтобы потом определиться со своим отношением к одному… пока еще не совсем понятно кому, Мия.

Чуть позже, неизвестно где.

– От Карасубы я вроде оторвался, но куда меня занесло? – покачал головой Муцу, покосившись на вывеску ближайшего здания, оказавшегося офисным, на котором гордо красовалась надпись “Хига индастрис”.

– Нет, вряд ли мне сюда надо,

пойду я что ли.

– Смотри, секирей! Я первая доставлю его нашему господину! – раздалось с крыши противоположного здания. На это Муцу только вздохнул. Ну да, с его невезением, раз день был ужасен, то и ночь такого дня должна подхватить эстафету.

В это же время в доме Мии.

– Одна тысяча семьсот два! Одна тысяча семьсот три! – один мазохист выполнял монотонную работу, разгружая мозг. Этот способ он придумал однажды на базе и до сих пор тот действовал безотказно, на трехтысячном разе Фуши отрубался… просто от скуки.

Что поделать, кто-то считает овец перед сном, кто-то слоников, особо жадные люди – деньги, а один неутомимый гомункул – отжимается.

========== Глава Восьмая. Повседневные казусы. ==========

Утро для всех начиналось по-разному, но в гостинице Идзумо оно для постояльцев не особо различалось. Мия прошла комнаты, разбудив жильцов и позвав на завтрак. Только одному ашикаби она решила не портить утреннюю тренировку, как посчитала она. Ох, если бы женщина тогда прислушалась к его тихо шепчущему голосу!

– Семьсот восемьдесят три тысячи пятьдесят два! Семьсот восемьдесят три тысячи пятьдесят три! – к сожалению для одного гомункула, в этот раз его сознание не желало ни успокаиваться, ни отрубаться, и в какой-то момент он банально… увлекся односложными действиями и тихим, успокаивающим подсчетом, не уснув, но продолжая отжиматься. С телом, не знающим усталости, в этом не было ничего необычного, даже более того, с ним такое случалось уже не в первый раз!

К сожалению, этим методом развить мускулатуру, ему было не дано – та не нарастала, что бы бедный гомункул ни делал. Откровенно говоря, Фуши эту особенность тела списал на все тот же откат. Он не просто не чувствует усталости, всякий его прогресс исчезает, возвращаясь к исходной точке.

Спустя какое-то время, когда Хикари и Хибики застелили и убрали футоны, привели себя в порядок, а Мия накрыла на стол, девушки сели завтракать. Из-за вываленной на них вчера информации и массе новых впечатлений, все трое завтракающих так и не заметили, что их за столом был “не комплект”.

А гомункул все продолжал…

– Семьсот восемьдесят три тысячи пятьсот двадцать семь!

Почти обеденное время того же дня, где-то в Нью-Токио.

– Интересно, они вообще отстанут? – Поинтересовался сам у себя монотонно бегущий Муцу, держащий поднос с чашкой лапши и прямо в движении её употребляющий.

– Как ты можешь есть на бегу! Ты совсем свихнулся что ли? – вновь закричала несколько надоевшая Муцу секирей из окрыленных Хиги. До этого она же орала, что заваривать еду на бегу невозможно и это неуважение к ним. Но Муцу было на это плевать, он просто хотел есть и был готов ко всему. Жизнь его научила и не такому, с его-то вечным невезением.

– Это ненормально! – снова взвыла эта коротко стриженная секирей, в какой-то странной пародии на двухцветный купальник.

– Это – нормально. – Серьезно ответил Муцу, выразив своим голосом все, что он думал о ситуации и крикуньи в целом.