Я, гражданин Украины
Шрифт:
Когда президент совладал с собой, меня уже рядом не было. А глубоко под землей стоял громкий хохот. Работает!
В выходные на итальянских пляжах полно развлечений. Кроме вечных индо-пакистанских продавцов плохого серебра, разносчиков африканских диковинок и тому подобной мишуры, всякие катания на бананах, парашютах, прокатных лодках и многое другое. Маню это мало интересовало. Главное – бегать по берегу, шлепать по воде и ждать, когда брат выловит что-либо живое из адриатических глубин. Вот и сейчас она сопела над маской, заполненной водой и служившей аквариумом для краба– отшельника
– Мама, смотри, папа письмо пишет!
Мама отреагировала просто:
– Да конечно, пишет, придем домой, включим компьютер и прочитаем!
– Нет, мама – вот он пишет! – и Манька ткнула пятерней в небо…
На громадной белой туче, уже собиравшейся закрыть солнце, было выдырявлено – «Вот…» И ещё «Маня, привет»
Я не знаю, понял ли кто из присутствующих, что произошло, но я прекрасно видел и улыбку жены, и восторженные скачки дочери. И то, с каким уваженим смотрел сын на дырявое облако. Потом они, поняв все, написали на листке бумаги несколько слов и повернули его к небу. Наверное, это был первый случай такого типа общения.
Что же, система прошла проверку и проявила себя неплохо. Теперь можно считать, что спина прикрыта.
Глава шестнадцатая
К трем часам ночи уже надоело пить и спать. Надоело тыкать в клавиатуру и шутить над Люкком, враз подписавшимся на все существующие порносайты. В жизни наступила пауза.
– Ну что, так и будем пиво жрать да над убогими издеваться? – не выдержал я. – Решать надо, или мы сваливаем отсюда или что? Не век же в норе сидеть? Короче, что будем делать – бабку дразнить или за котами гоняться?
– Надо сваливать, – сразу заявил Люкк, – и чем быстрее – тем дальше! Я за неделю уже насмотрелся на эти ублюдочные рожи. Ничего не изменилось. То бандиты были у власти, а бандеровцы культурой заведовали. Теперь наоборот и хуже.
– Только не говори, что тебе в Штатах весело, – вмешался Миша. – Там тоже свои тараканы в головах сидят. Они же антиподы! У них даже унитазы наоборот работают.
– Да, рожи у них тоже ублюдочные, антиподы, но никакая сволочь там не будет тебя учить, как жить! Есть правила, знай и выполняй. Их не будут менять под каждого нового бонзу. Главное – нету злобы такой как тут, не сидят у власти бандиты!
– Ну, про бандитов ты уже говорил, – Миша, как всегда, спорил с Люкком. – Только вопрос – почему они тут ВСЕГДА у власти, а там не всегда? Или я примитивно рассуждаю?
– Так народ тут такой – быдло!
– Ну, подожди, всегда ли так было?
– А фиг его знает, как ни копни в историю, то опричнина, то Ильичи, то крепостное право, то Цусима. Никакого просвета.
– Здрасте – пожалуйста! – когда опричнина была, так в твоих Штатах еще ничего не было! При крепостном праве там рабы были! А про крейсер «Императрица Екатерина» так ты и не помнишь небось – пошел и выписал японцам за все войны разом! Не изображай из себя прозревшего потомка варваров.
– Ага, сейчас ты расскажешь и о витязях с мечами, и о доминанте русской идеи, и о том, что обезьяны от нас произошли, и прочее…
– Ну, скажем, не от всех обезьяны произошли, – Миша был опытным полемистом. – Я хочу сказать, что исторические экскурсы показывают: вопрос о том, какая нация велика, какая нет – некорректен. Вопрос
– Можно подумать, что французы гильотиной маникюр делали, – возразил Важенов. – У них тогда сколько благородных порубали, и ничего – живут, в маразм не впали.
– Ну, наши жертвы во время революции и не были колоссальными. Вот тот режим, который потом пришел – тогда, по-моему, и случились необратимые генетические изменения. Такой селекцией ни одна Великая французская революция похвастаться не может, – тут уже я включился, – только одно мучает, почему такое возможно? Ведь не в один миг– пришли оккупанты и пошла молотиловка?
– Ну, понимаешь, все дело в подходе – если вдруг возьмут соседа буржуя, тут уж никто не возразит. А буржуев надо брать – как же еще сплачивать, если не вокруг идеи внутреннего врага? Сегодня одного, завтра другого. Потом буржуи кончились, а система осталась, и уже громадная и требующая жрать.
– Но ведь каждый понимал – следующим может стать он. Что же не сопротивлялись, не бежали за моря-горы, а только орали – «смерть шпионам-отравителям!», – Люкк придерживался своего мнения.
– Наверное, к тому времени необходимая критическая масса населения способного к выживанию уже и была уничтожена? – осторожно предположил я.
– Конечно, – обрадовался Миша, – все дело в последовательности событий сначала вырежи ядро нации – интеллигенцию, аристократию, потом создай новую элиту, пусть глупую и бездарную, но жадную и порочную. Затем постепенно начинай выбивать тех, кто может хоть как-то мыслить, а потом уже будет необходима самоподдерживающаяся система террора. Без него нельзя – никто уже не умеет ни строить ни созидать, ни организовывать. Только террор и способен. А тех, кто может организовать сопротивление, уже нет! Без предводителя и крестьянский бунт не поднимется… И появляются великие вожди и отцы наций – дегенераты и садисты. По Эразму, в царстве слепых одноглазый – король. Ну, а потом – видели, чем все кончается. В какой-то момент вожди вымирают, а оставшиеся свиньи становятся равнее и важнее. Вот и дожили до ненастоящего государства.
Да, я с Мишей был согласен… Вопрос становления независимой Украины мы обсуждали много раз. Все хорошо помнят, как развивались события. Сначала коммунистический Верховный совет, брызжа слюной, орал о недопущении отхода от устоев. Потом те же верные ленинцы вдруг решили строить капитализм. Все высшие партийные бонзы в один голос стали заявлять, что в партию вступили с целью её развала и вообще ничего не знали об истории страны. Очевидно, что акция была хорошо спланирована. Вмиг образовались какие-то странные банки, биржи, торговые фирмы с несметными фондами, и все, как один, под руководством бывшей комсомольской рати. А потом пошла тавромахия. Отделение от России – так проще воровать. Потом те же коммунисты-интернационалисты вдруг определили для всех правила жизни в новой стране, ни у кого ничего не спросив. Волею трехсот-четырехсот человек язык семидесяти процентов населения стал иностранным. Враз возникли границы на востоке. Вмиг у заводов, нефти, всего, что было и есть в стране, появились собственники. Это назвали приватизацией. А что потом – сами видели.