Я — хищная. Ваниль и карамель
Шрифт:
Ошеломленный Дэн послушно поднялся, и каждый из племени Барта присягнул ему на верность. Плачущие женщины, хмурые мужчины. Люсия, кутающаяся в шаль рыжих волос.
А я окончательно перестала что-либо понимать.
— Держитесь друг друга… — Барт закашлялся, Дэн подхватил его и уложил на траву. Я сняла куртку и сунула Барту под голову. Цепкая прохладная рука ухватила мою. — Вы мне как дети. Ты и Даниил. Позаботьтесь друг о друге, когда я…
— Обещаю, — заверил его Дэн.
— Хорошо, — кивнула я,
Барт шумно вздохнул и улыбнулся, переводя взгляд вверх.
— Небо такое чистое. И легко. Наконец…
Он не договорил. Ладонь, держащая мою, разжалась, обмякла. И взгляд остекленел. Только что Барт дышал, говорил, и вот… Секунды не прошло. Дэн тихо заплакал, уткнувшись лицом мне в спину. А я боялась дышать.
Может, это сон, и я сейчас проснусь? Барт не может умереть, он же… он…
— Не бессмертен, — сказал Дэн, ровняя ногой землю на свежей могиле. Барта мы похоронили там же, на лужайке, ведь у сольвейгов нет источника, и им все равно, куда уйдут остатки их кена.
— Я до сих пор не понимаю, зачем он это сделал, — тихо пробормотала я и положила голову ему на плечо.
Устала. Болело все — ребра, спина, голова. Левый глаз заплыл, кажется. Какая разница? Барт умер, и у меня внутри будто что-то умерло вместе с ним.
— Барт знал, что так будет. Первые придут, и Хаук найдет и убьет Херсира, а затем уничтожит всех неугодных богам. Барт рассказал вчера, а я верить не хотел, но он знал. Готовился. И тебя готовил. — Вздохнул. — Нас.
— А если бы я не пошла сегодня?
— Но ты пошла. Барт изучил тебя хорошо.
— Одобряешь? — хмыкнула. Отлипла от него, хоть и было тяжело стоять без поддержки. Я не ждала от Барта интриг и недомолвок. И меньше всего — цели, которую он мне пророчил. Теперь у меня был его кен и умение ставить печать.
— Нет. Но я не знаю, насколько тяжелой была его ноша.
— Скоро узнаешь.
Дэн поморщился и покачал головой.
— Не хочу. Да и не умею я — одни проблемы от моих решений.
— От моих тоже. Наверное, это общая беда сольвейгов.
Мы еще некоторое время постояли там, у могилы Барта, пока остальные сольвейги паковали вещи. Скоро они найдут себе новое пристанище, а мне предстоит вернуться домой.
Дома ждет осуждение. Совет. Наказание — Эрик не простит того, что я ослушалась. Мой уход пустит липкие ростки недоверия и обид. Впереди трудные разговоры. Советы племен. Стратегии и тактики.
Война?
— Как думаешь, мы выдержим? — спросила я, потому что не хотелось молчать. — Если они действительно пришли…
Дэн пожал плечами и ничего не ответил. Ему, как вождю, теперь нужно учиться недоговаривать.
Эпилог
После
Хотя очагом теперь это сложно назвать — пепелище. От стен мало что осталось, крыша рухнула внутрь, а вокруг в радиусе километра чернела выжженная земля. Она хрустела под ногами, когда мы подошли к месту, которое раньше было источником. Моим источником.
Теперь тут было пусто. Ни намека на кен предков, ни капли силы, ритуальный камень — и тот расколот надвое.
Не знаю почему, но именно камень мне было жаль больше всего.
О ней я старался не думать. Ни о ней, ни об охотнике, ни о том жутком ритуале, который однажды описал Эрик.
А вот он думал и представлял в подробностях — по лицу было видно. Неумение контролировать себя — плохое качество для вождя.
Мы стояли там около получаса, я продрог насквозь и был безумно рад вернуться к скади. Эрик же, не сказав никому ни слова, заперся в кабинете и колдовал несколько часов. Уж не знаю, кого он там призывал, но вышел хмурый и усталый. Малявка-целительница напоила его успокоительным отваром и отвела наверх.
А я остался в гостиной. С Дашкой. Мы смотрели в окно, как Глеб курит и пинает фонарные столбы. У каждого свои способы релакса.
— Не верю, что источника атли больше нет, — скорбно произнесла Даша и опустила ладони на подоконник.
— Но его нет, — ответил я и снова посмотрел в окно.
Верить в это решительно не хотелось. Как и в то, что Эрик нигде не чувствовал Полины. Она — скади, и вождь обязательно должен ее чувствовать, если только…
— Эрик ее найдет, — словно прочтя мои мысли, сказала Даша и обняла меня. — Вот увидишь.
И она, и я понимали: мог бы, уже нашел. Время тикало, и каждая проходящая минута приближала меня к осознанию: ее больше нет. Совсем.
— Схожу проветрюсь. Подумать надо.
На выходе столкнулся с Глебом — наверное, ему надоело просто маяться и курить. Или замерз — зима уже почти пришла, разве что снегом не сыпала.
— Мы будем что-то делать? — резко спросил Глеб, и в голосе прорезались истеричные нотки. Тут скоро все будут падать на пол и в припадках биться! Паника заразна. — Хоть что-то? Сидим тут, как…
Я не ответил. Протиснулся мимо и вышел, наконец, наружу.
В темноте стало немного легче. Хотя, наверное, это оттого, что вдали от суеты можно было спокойно вздохнуть. Подумать. В доме думать совершенно не получалось — я очень хорошо отношусь к Даше, но ее забота иногда душит. Особенно когда я почти отчаялся.
Темная аллея спрятала меня надежно. Сомкнулась голыми ветвями над головой и окутала тьмой. Свет от фонарей сюда не проникал, и ощущение, что на меня смотрят тысячи глаз, исчезло.