Я — хищная. Ваниль и карамель

Ангел Ксюша

— Очень жаль, потому что я бы хотел…

— Жениться?

Покраснел. Даже не знала, что Роб умеет краснеть. У смуглых людей это вообще плохо выражено.

— Подожди немного. — Я коснулась его руки, желая поддержать. — Пройдет время и, возможно…

— Спасибо.

Не за что. Пока не за что. Но я попробую еще раз. Как-нибудь потом, когда новость о моем посвящении в скади обрастет другими, более интересными и скандальными новостями. Когда Влад смирится. Ну или хотя бы…

Что? Он никогда не смирится. Но

поймет, что уйти из скади я не смогу. Не отрекусь, а Эрик не отпустит. Должен же понимать, что я не брошу сына. И у нас больше никогда… Нет, этого Влад не поймет. Особенно, если венчание. И навсегда. Я и Эрик. Эрик и я. Возможно ли такое?

Возможно. Ведь я уже почти поверила.

Простыни пахнут карамелью и, наверное, лотосом. Я устала. Лежу и смотрю в потолок, по которому плывут тени шелестящих за окном листьев. Блаженство — бабочка на ладони, и я боюсь спугнуть. Эрик водит большим пальцем у меня по ладони, выписывая круги. Амулет приятно холодит грудь.

— Арендрейт, он… какой? — лениво спросила я, прижимая его палец своим.

— Древний, — ответил Эрик и высвободился из плена. Это такая игра: я ловлю, он убегает. — Мудрый. И хитрый.

— Как ты попал в его мир.

— Я много где бывал. Искал силы и славы. Глупый был.

— Почему глупый?

— Потому что самое ценное всегда под носом. Если бы не бегал, мы бы встретились раньше. И тебе бы не пришлось…

— Я рада, что пришлось, — перебила я. — Иначе не оценила бы.

— А теперь оценила?

Улыбается хитро. И я поцелуем стираю эту улыбку.

— Оценила.

— Я вот думаю, может, мне еще пару лет погулять, чтобы ты за меня замуж пошла.

— Не люблю, когда манипулируют, — наигранно надулась я.

— Мне это незачем, — снова улыбнулся. — Я могу повлиять. Как вождь. — Коснулся губами щеки. — Приказать…

— Дурак!

Он рассмеялся, и я рассмеялась тоже.

— Я тебя сразу захотел, — честно признался Эрик, и от веселости не осталось и следа. — Еще в кабинете. Ты злая были и несчастная, наверное. Но тогда я не знал. А потом подкараулил тебя ночью.

— Хитрец, — шепнула я ему на ухо.

— Но тогда ты не была моей. Ты долго не была моей.

— Теперь твоя.

— Моя, — кивнул.

Кто ж знал, что все запутается так, что невозможно станет распутать?

Утром Антон привез Юлиану. Скади собрались в гостиной. Ждали. И радовались вроде, только Даша нервно мяла манжеты атласной блузы. Даша злилась. На Эрика — за непростительное предательство вернуть в дом ту, которая предала. Ее. Влада. Меня. Меня Юлиана не предавала, но в то утро я буквально чувствовала, как защитница скади, потомок Первого мысленно искала во мне поддержку. Бросала резкие взгляды на брата и умоляющие — на меня. Я не знала, чего она ждала. Не уверена, что ждала чего-то сама.

Она вошла следом за Антоном.

Невысокая. Худенькая. Смуглая кожа

и большие ярко-синие глаза. Длинные изогнутые ресницы. Тонкая линия губ. Волосы русые, густые и длинные, ниже талии. Блестят, лоснятся силой. Талия тонкая, ровная спина. Красивая. Наверное, была бы еще красивее, если бы я не относилась к ней с опаской.

Я не ненавидела. Но неприязнь была.

— Эрик! — Юлиана кинулась ему на шею и крепко прижалась, словно соскучилась безумно. Наверное, так и было — она ведь скади, и пока мы все жили в этом доме, ей пришлось прозябать в изгнании.

Отлипнув, наконец, от Эрика, девушка покосилась на меня недоверчиво.

— Это Полина, — представил меня Эрик. — Наша новая сестра.

Тонкие пальцы. И руки изящные. Совсем не предназначены, чтобы держать оружие. Из чего она стреляла? Странно, что я не поинтересовалась тогда.

Она смотрела на меня приветливо. Не узнала? Узнала, но раскаивается? Или не раскаивается и притворяется душкой?

Я ей не верила.

— Полина была атли, — зачем-то добавил Эрик и замолчал.

Чего ждал? Реакции? Испуга? Раскаяния?

— О… — сказала она и замолчала. А потом встрепенулась. — Я… Мне жаль, что я тогда… Но я никому не хотела причинять вред! Просто… Наваждение какое-то.

— Наваждение — это страшно, — согласилась я. — У каждого бывает.

Она несмело улыбнулась, и улыбка была теплой.

— Я в такие моменты всегда беру оружие и иду стрелять в людей, — добавила я безразлично.

Улыбка померкла, а Эрик слегка сжал мою руку. Знаю, я обещала дать ей шанс. Обещала… Но не думала, что разозлюсь. Кровь — это просто кровь, если она не вытекает из тела того, кто тебе дорог. А так да, просто красная липкая жидкость.

— Он наговорил мне… много чего наговорил, — попыталась оправдаться защитница. — А девушке той я зла не желала. Просто хотела его наказать.

— И целиться, наверное, умеешь прекрасно, — съязвила я. — Иначе бы не стала стрелять в них, когда они стояли так близко друг от друга.

— Полина, — мягко осадил меня Эрик, и я замолчала. Отвернулась и руки сложила на груди. Не получится у меня ее понять. И простить тоже. Забыть — тем более.

— Полине сложно, — пояснил он Юлиане. — Сложнее, чем любому из нас, тебя понять.

— Потому что она — атли, — согласилась защитница и тут же исправилась: — Ну, раньше…

— Потому что она там была. Все видела. Испугалась.

— Ты… та женщина?! — Теперь она удивилась. По-настоящему. Действительно не знала или играет?

— Я, — кивнула.

— Но как же… вы же… венчаться приехали. Я думала, вы потом… Влад женился, и я…

— Не на мне.

Говорить с ней больше не хотелось.

— Я обещал Полине, что ты больше не станешь делать глупостей и с ней будешь вести себя предельно вежливо. А ты знаешь, как я ценю собственное слово.