Я — хищная. Ваниль и карамель
Шрифт:
Несколько секунд он стоял молча, а потом усмехнулся и сказал тихо:
— Ненавижу Эрика Стеймода.
Слишком тихо. Угрожающе. И еще тише:
— Знаешь, поединки возможны не только между соплеменниками.
Я вздохнула. Потерла виски. Устала. От разборок и вообще. Неужели я не заслужила немного покоя? Без гнетущих разговоров и пугающих видений?
— Это глупо. Эрик убьет тебя, а я и так слишком многих потеряла.
— Ты всегда меня недооценивала!
— А ты настолько тщеславен, что сделал акцент на одной части предложения, полностью исключив
— Я могу многое сказать и многое сделать, но беда в том, что я не знаю, что из всего этого принесет нужный результат.
— Твоя беда в том, что словами ты пытаешься манипулировать мной, — с обидой произнесла я.
— Я пытаюсь уберечь тебя от ошибки, которую ты потом не сможешь исправить.
— Это моя жизнь. Не твоя, не Эрика. Моя. И я буду решать, что делать.
— Недели две назад ты почти решила вернуться в атли, — ядовито возразил он. — И если бы не Стейнмод, вернулась бы. Так в чем тут выбор? Или мотивация. В том, что ты с ним спишь? Это, по-твоему, взрослое решение?
— Я его люблю, ясно! Но ты… тебе не понять.
— Конечно, куда уж мне.
Обиделся. Отвернулся и кулаки сжал. Вечно все у нас, не как у людей. Так может, и общаться не стоит совсем. Попрощаться сейчас. Навсегда. Навсегда не получится, но попробовать-то стоит.
— Ты говорил про пополнение скади, — устало произнесла я и почесала лоб. Уйти бы, но на негативной ноте прощаться не хотелось. — Я думала, ты меня имел в виду.
— Не тебя. Другую девушку.
— Я ее знаю?
— Лично — нет, — улыбнулся хитро. — А вот Глеб… Глеб знает очень хорошо.
— Причем тут… — и тут до меня дошло. Догадка была нелепой. — Быть не может!
— А что тут удивительного? — Он пожал плечами. — Атли и скади всегда тесно общались. Глеб дружил с Эриком, я — с Дашей. В гости друг к другу ездили, устраивали пикники всякие, праздники.
— Эрик знает, что она хотела убить тебя? — сдавленно спросила я. На Влада не смотрела, взгляд опустила вниз, на смятую траву справа от мощенной камнем дорожки. Зеленая, сочная, она прорастала в трещинках и приближалась к центру тропинки. И сдаваться не собиралась — наползала на камень, дробила его. Выживала.
— Конечно, знает. Он еще в прошлом году вытащил ее, только в Липецк везти не стал — Даша упросила. Понимаешь ли… — Он ковырнул каблуком коричневый бугорок муравейника. — В Липецке у меня есть некоторое… влияние. Не так просто ввезти сюда человека, которого я не хочу видеть в городе.
— И что же изменилось?
— Считай это проявлением благородства.
Или хитрости. Ведь зная, что Юлиана — скади, есть все шансы, что я не посвящусь.
Она ведь… она стреляла в нас! И если бы была чуть более меткой, а у Глеба реакция похуже, мы были бы мертвы. А теперь… Что теперь? Улыбаться ей, как соплеменнице? Соединить кен у источника, будто ничего не произошло? И постоянно ждать удара в спину?
На обед была рыба. И ореховый соус, который так любит Эрик. Лина улыбалась и хвалила еду, и вообще казалось, у них с Эриком гораздо больше общего, чем у меня с ним
Красная куртка. Снег — белый, сверкающий в ярком свете включенных фар. Кровь темная, почти бордовая и липнет к рукам. Стекает в снежное крошево, впитывается, растекается неровной кляксой. Потом больница, и запах — противный, дурманящий. Нашатырь и хлорка. Болезнь. Тучи спустились низко, и небо давит.
— Плохо? — Теплая рука на щеке, и я возвращаюсь из прошлого.
— Нет, я…
Глаза Влада смотрят прямо в душу, и слова застревают у меня в глотке. Он сидит напротив и делает вид, что ничего не произошло. Ест. Улыбается Даше. И следит за мной. Но удовольствия я ему не доставлю.
Улыбка вышла вымученной.
— Голова болит.
Я не врала — голова и правда разболелась. Мыслей было слишком много. Воспоминаний, которые, я думала, мертвы. Они ожили. Напали стаей и загнали в угол.
Страх. Сильные руки на плечах, и я падаю на колени, а затем заваливаюсь набок в хрустящий снег. Ползу, упираясь локтями, и ладони покрываются липким. Тошнотворный запах.
— Давай, помогу. — Снова голос из реальности. Успокаивающий, тихий. Мой якорь, не дающий потеряться в огромном океане сомнений. Почему все так вышло? Почему всегда все так выходит?
— Не здесь, хорошо?
Я встала, и Эрик поднялся следом. Извинился и попрощался с атли. Я ждала. Мне хотелось поскорее уйти. А еще больше хотелось забыть: и прошлое, и внезапный разговор с Владом. Если бы я не знала, можно было бы смириться… потом. А теперь снова нужно выбирать.
В комнате стало легче. Не было испытывающих взглядов, и напряжение отпустило. Не то, чтоб совсем, но немного.
Привычным движением одна ладонь Эрика легла мне на лоб, а вторая — на затылок. И боль ушла.
— Ты тревожишься. — Он смотрел в глаза и, хоть и не задал вопроса, ответа ждал. Чувствовал, наверное. Он всегда чувствует, когда я сомневаюсь. Возможно, у меня есть для этого отдельная маска. Характерный прищур или же складка на лбу. А может, мой кен говорит Эрику.
— Тревожусь, — кивнула. — Мне сегодня сказали, что Юлиана приезжает. Вот я и…
За окном сгущались тучи. Минута — и рванет. Треснет небо, и из трещинок польется. Не ливень — грозы ушли — тихий, успокаивающий, надежный дождь. Затяжной. Надо бы на улицу выйти, но дождусь, когда атли уедут.
— Приезжает, — честно признался Эрик. — Это имеет такое значение?
— Шутишь? Она сломала Глебу жизнь. Чуть не убила Влада, и если бы не его реакция и мое невероятное везение, я, возможно, была бы мертва.
— Ты? — Удивлен. Не знает. Никто не известил? Даша не сказала, а Влад, тем более, не стал. Зачем, если можно сорвать посвящение? Хотя о посвящении он не знал, а вот Даша — Даша была в курсе. И снова применила свою излюбленную тактику — выжидание. Что ж, на этот раз я буду умнее.