Я, Хмелевская и труп
Шрифт:
Охранник пропустил нашу машину к дому Басилио без малейших вопросов. Уго велел припарковаться в глубине сада. Он вышел первым, а затем велел нам вылезти из машины. Держа нас под прицелом, он приказал идти по дорожке вокруг дома. То, что Уго держался от нас на расстоянии примерно пяти шагов, вселяло надежду, что Луис все-таки не был в сговоре с ним. Со мной Уго не стал бы предпринимать таких мер предосторожности. Видимо, он знал, что имеет дело с профессионалом.
Наконец мы дошли до каменной лестницы, ведущей вниз.
— Откройте дверь и войдите в подвал, — велел он. —
Мы услышали, как захлопнулась железная дверь. Затем послышался скрип задвигаемого засова и удаляющиеся прочь шаги.
— Черт! Как здесь темно, холодно и сыро, — сказала я.
— Ничего, через несколько минут глаза привыкнут к темноте, — подбодрил меня Луис.
— К холоду и сырости я тоже привыкну через несколько минут? — язвительно спросила я. — Ай да суперсыщик! Убийцу на хвосте притащил.
Настроение у меня было хуже некуда. Все шло так хорошо. Я выяснила, что ни Муньос, ни Иррибаррен не были причастны к убийствам — и на тебе! — вместо того, чтобы продолжать расследование, я оказалась запертой в совершенно не приспособленном для жизни подвале вместе с незадачливым колумбийским полицейским.
Бледные лучи света проникали в подвал через крошечное вентиляционное окошко размером примерно двадцать на двадцать сантиметров. Я заглянула в него, но, кроме земли и травы, и без того плохо различимых в наступивших сумерках, ничего не было видно.
Луис подошел к двери и несколько раз толкнул ее плечом, но дверь даже не шелохнулась.
— Лучше пророй подземный ход, — посоветовала я. — Дверь-то из железа. Ее взрывать надо.
— Как ты думаешь, почему Уго привез нас сюда? — спросил Луис. — Басилио Гандасеги не связан с Медельинским картелем. Уго работает на Муньоса. Но если бы он хотел отвезти нас к Муньосу, он не стал бы прятать нас в «Каса де брухос».
— А этот дипломат Вася никакими темными делишками не занимается? — поинтересовалась я.
— О нем мне почти ничего не известно, — пожал плечами колумбиец. — Меня интересует только деятельность Медельинского картеля.
Я присела на корточки у стены. На землю садиться не хотела, боясь простудиться. Луис примостился рядом.
— Ты очень сердишься на меня? — спросил он.
— Не очень, но достаточно. Теперь ты не отделаешься розами и конфетами.
— Ничего, я что-нибудь придумаю, — улыбнулся он.
— Тише! — прошептала я. — Слышишь?
— Луиза, Луиза! — послышался тоскующий голос. — Где ты, Луиза? Луиза, Луиза…
Я прильнула к вентиляционному отверстию, но ничего не увидела. Окошко было расположено на уровне земли, и обзор был крайне ограничен.
— Как ты думаешь, кто эта Луиза? — спросила я.
— Скорее всего кошка или собака, — ответил колумбиец. — С такими интонациями обычно зовут животных.
— А может быть, это несчастный безумец, потерявший возлюбленную, — предположила я. — Теперь по ночам он бродит по Змиевке, призывая ее в тщетной надежде.
— Тебе надо не детективы, а любовные романы писать, — заметил Луис. — Кроме того, этот человек произносит имя «Луиза» на испанский манер. Значит, это кто-то из обслуги или гость «Каса де брухос».
— Я была здесь несколько раз, но
Луис поднялся, заглянул в окошко, тоже ничего не увидел и снова сел на землю.
— Может, позвать этого человека на помощь? — предложила я.
— Сначала надо выяснить, кто это, — сказал колумбиец. — Если нас спрятали в этом доме, значит, это надежное место. Вряд ли кто-либо из здешних обитателей поможет нам.
— Как ты думаешь, нас убьют? — поежившись, спросила я.
— Я постараюсь этого не допустить, — ответил колумбиец.
— У тебя что, есть план? — без особой надежды поинтересовалась я.
— Пока нет, но будет, — уверенно сказал Луис.
— Обними меня, — предложила я. — Мне холодно и страшно.
Луис наклонился ко мне. Его рука нежно коснулась моих волос. На меня вновь накатило романтическое настроение. Еще несколько дней тому назад я беззаботно гуляла с собакой по лесу, не подозревая, что скоро окажусь втянутой в дела колумбийской мафии и никарагуанских террористов. Мне показалось, что происходящее со мной, — это всего лишь захватывающий приключенческий боевик. Я заперта в подвале с красивым и мужественным колумбийским полицейским Нам угрожает смерть от рук злодеев, а тут еще вдали бродит странный псих, тоскливо и безнадежно призывая некую Луизу…
Есть теория, что ощущение опасности или неотвратимой смерти резко усиливает сексуальное влечение. Это глубинный природный инстинкт. Как только особи какого-то вида млекопитающих начинают в больших количествах погибать из-за болезней, недостатка корма или природных катаклизмов, как у них тут же повышается рождаемость, чтобы компенсировать потери.
Я поняла, что если нас действительно убьют, то последнее, что я хочу сделать в своей жизни, — это вновь испытать несказанное наслаждение в объятиях Луиса.
Я импульсивно бросилась к нему на шею, и вдруг он забился в конвульсиях и, резко оттолкнув меня в сторону, с криком покатился по полу.
— Ты совсем спятил? — вскакивая на ноги, возмущенно спросила я. — Ты что, даже поцеловаться спокойно не можешь? Хотя бы веди себя прилично!
— О господи! — простонал Луис. — Оно набросилось на меня! Оно схватило щупальцами мое лицо!
— Это я на тебя набросилась, — с достоинством произнесла я. — Только у меня пока еще нет щупалец.
— Нет! Не двигайся! Оно здесь! Оно может напасть на тебя в любую минуту! — с параноидальной настойчивостью повторял Луис.
— Ты случайно не страдаешь клаустрофобией? — поинтересовалась я. — Для полицейского ты ведешь себя не совсем нормально, хотя у вас в Колумбии все слегка сдвинутые по фазе. Кто тут еще может на меня напасть? Кровожадная полевая мышь или мутировавший после чернобыльской катастрофы гиганский земляной червь?
— Нет, ты не понимаешь! — в отчаянии пробормотал Луис. — Оно схватило меня щупальцами! Оно было похоже на этого небольшого летающего осьминога из фильма «Инопланетный охотник».
— Я не верю в инопланетян, — решительно сказала я. — И в летающих инопланетных осьминогов тоже не верю.