Я, Хмелевская и труп
Шрифт:
— А раньше ты говорил мне комплименты, — заметила я. — Вот как экстремальные ситуации меняют человека. Ты ведешь себя так, словно мы уже десять лет женаты. Только ворчишь и жалуешься. И это мужественный и бесстрашный полицейский!
— Вот именно. Я полицейский, а не чертов энтомолог, — сердито произнес колумбиец. — Хотя после общения с тобой у меня появилось большое искушение уйти в отставку. Ладно, если тебе так нравится эта кошмарная паучиха, хотя бы держи ее подальше от меня.
— Не беспокойся, — сказала я. — Все под контролем.
— Хотелось бы
— Мы что, собираемся обсуждать расовые вопросы или, наконец, займемся делом? Нам нужно выяснить, где бумаги! — послышался голос Муньоса.
— Ну так допроси его! — предложил ему Иррибаррен.
— Будешь говорить? — спросил Муньос.
— С клясномольдими не лязговаливаю! — гордо ответил Мао Шоу Пхай.
Затем раздалось сдавленное рычание управляющего «Кайпириньей» и шум борьбы.
— Что там происходит? — понизив голос, недоуменно спросил Луис.
Мы сидели, прижавшись к стене, на опоясывающей дом по периметру террасе прямо под окном кабинета гайанского дипломата.
— Они прослушивают магнитофонную запись встречи Муньоса и Иррибаррена в ресторане «Харакири», которую я организовала для того, чтобы выяснить, кто убийца, — шепотом объяснила я. — Видимо, они забрали из машины ящик с магнитофоном и подслушивающей аппаратурой.
— Так это ты все устроила? — недоверчиво спросил Луис. — А я-то ломал голову над тем, какие дела Муньос собирается проворачивать с этим террористом из конкурирующей фирмы. Я следил за Муньосом. Подъезжая к ресторану «Харакири», обратил внимание на твой темно-синий «Фиат», припаркованный за углом, и подумал, что ты, возможно, тоже следишь за Хосе. Но то, что ты решила намеренно столкнуть Муньоса и Иррибаррена, мне и в голову не могло прийти! Воистину женщины с неуправляемой фантазией опасны для общества!
— Невероятно, — сказал Гандасеги, прослушав пленку до конца. — Неизвестная девица с полным комплектом шпионской техники записывает на магнитофон беседу Муньоса и Иррибаррена. Ты знаешь, кто она такая?
— Понятия не имею, — ответил Варела. — Я знаю только, что кто-то позвонил Хосе и предложил ему купить документацию на автомат. Сейчас я подозреваю, что это могла сделать эта женщина, хотя и непонятно с какой целью.
— Мне известно, что ее зовут Ирина Волкова, — задумчиво произнес Гандасеги. — Адела привела ее в «Каса де брухос» несколько дней назад. По-моему, Адела говорила, что она пишет книги или что-то в этом роде, но у писателей обычно не бывает прослушивающей аппаратуры такого класса.
— Мы легко можем все выяснить, — сказал Уго. — Надо просто пойти в подвал и допросить их.
— Ну вот! — прошептал Луис. — Дождалась. Пора сматываться отсюда, пока нас не начали искать.
В душе я была готова согласиться с ним, но мне мешало какое-то дурацкое упрямство.
— Сад большой, — сказала я. — Мы найдем укромное местечко и дождемся, пока приедут Муньос и Иррибаррен, а потом посмотрим, что произойдет.
— Ты случайно не испытываешь тяги к самоубийству? — сердито спросил колумбиец.
— Все будет в
— Я не верю в предчувствия, — пробормотал Луис, пробираясь вслед за мной в сад.
— Какого черта ты выпустил их, не спросив у меня разрешения? — разорвал тишину вопль гайанского дипломата. — У тебя в голове мозги или твои дурацкие магические зелья? Ты понимаешь, что сначала должен быть спросить у меня разрешения?
— Я так и хотел, дон Басилио, клянусь вам, — каялся Эусебио. — Но они взяли в заложники Луизу и грозились убить ее, если я не буду делать то, что они велят.
— Луиза — это его девушка? — поинтересовался Уго.
— Луиза — это паук-птицеед, — язвительно сказал Гандасеги.
— Паук-птицеед? — не поверил Варела. — Это что, один из тех, которых ты сажал на меня?
— Ну да, — шмыгнул носом Чепо. — Их зовут Луиза и Орфей. Но ведь помогло же! Ты вылечился!
— Вылечиться-то я вылечился, — прорычал Уго. — Только после твоего лечения, как только я ложусь в постель с женщиной, мне повсюду пауки мерещатся. Уж лучше бы я остался импотентом!
— Так это пустяки! — обрадовался Эусебио. — Это называется «наваждение». Я тебе за один сеанс его сниму. В таких случаях используется ритуал «теткунанду» с игуаной, вараном и пестрым петухом. Задаром сделаю!
— Нет уж, хватит с меня зоопарка, — отмахнулся Варела. — Не хватало еще, чтобы мне игуаны по ночам снились.
— Вы не могли бы на время отвлечься от сексуальных проблем? — вмешался Басилио. — Надо срочно обыскать территорию «Каса де брухос». Может быть, они еще тут?
— Позвать охрану? — услужливо предложил Чепо.
— Нет, — возразил дипломат. — Чем меньше людей будет вовлечено во все это, тем лучше. Нам ни к чему лишние свидетельства. Справимся своими силами…
— Надо спрятаться получше, — прошептал Луис.
— Давай, как только они уйдут, заберемся обратно в подвал, — предложила я. — Там-то уж нас искать точно не будут.
— А если нас там кто-нибудь случайно запрет? — спросил колумбиец.
— Не запрет, — сказала я. — Чего ради запирать пустой подвал?
— Вроде уходят, — прошептал Луис. — Надо торопиться, а то они могут включить в саду дополнительное освещение.
Ночь была безлунной, а я была без очков и, естественно, ничего толком не видела. Поэтому не было ничего удивительного в том, что я споткнулась о бордюрный камень и со всего маху шмякнулась на землю, выпустив из рук банку с паучихой.
Неожиданно Луис издал душераздирающий вопль и, подпрыгивая на месте, как ненормальный, рванул рубаху на груди так, что пуговицы посыпались с нее, как семена из лопнувшего сухого стручка акации.
В этот момент зажглись прожектора, залив ослепительным светом мускулистую грудь колумбийца с нежно прильнувшей к ней Луизой.
— А-ааа! — заорал Луис, судорожным движением руки стряхивая паучиху на землю.
— Луиза! — заорал Эусебио, бросаясь к упавшему в траву любимому насекомому.
— Стоять на месте! — заорал Варела. — Буду стрелять без предупреждения!