Я хочу свою жену…
Шрифт:
— Замолчи, женщина. — вздыхаю я, спрятав нижнюю часть лица ладонью. Представляю, какой от меня перегарище. — Ты дома. Ты здорова. Жива. Всё. Я вернусь к прежнему образу жизни. Всё наладится, Лизок. На крайний случай прикроюсь покушением. С выборов меня не снимут, не переживай.
— Это абзац, Лёш. Кристинка мне все уши прожужжала, какой папа хороший и добрый, а оно, оказывается, вот что… Когда успевал? Мы же общались по вечерам…
— Лиза, давай без нотаций. Херовит так. Я бы ещё поспал…
—
Отчётливо представляю, какой путь предстоит проделать и честно говорю:
— Вряд ли эта задача мне сейчас по силам.
— Я помогу. Ты справишься. Дочь дома. Тимур за дверью. Горничные тоже уже приступили к своим обязанностям. Ты обязан справиться, Лёша.
Похоже, у меня совсем нет выбора. Встаю медленно, сжав зубы. В спальне должны быть таблетки от головы. Наверное, это хорошая идея.
— Ну! Молодец.
Дорогу запомнил смутно, но очень болезненно. Помню, что Тимур меня вёл по лестнице, придерживая за плечи, а Лиза шла следом за нами.
Приняв таблетку, я лёг в кровать и закрыл глаза, желая как можно скорее уснуть и забыться. Присутствие Лизы в моей спальне давило. Она так смотрела по сторонам, словно была здесь впервые.
А ведь почти так оно и было. Я не помню за последние годы, чтобы она переступала порог моей комнаты.
Пусть думает, что я сплю и уходит.
Наверное, я отключился раньше, чем она ушла. Хоть убей, не помню этого момента.
Открыв глаза, пришлось смириться с тем, что сухость во рту и соответствующий запах с безумным желанием добраться до санузла, не способствуют долгому отдыху. Пришлось вставать.
К моему удивлению, голова почти не болела, хотя внутренности дрожали так, будто у меня в животе отбойник работает. Напился воды из-под крана в собственной ванной и, раздевшись, залез в душевую кабину. Холодная вода взбодрила.
Закончив мыться, я почистил зубы, переоделся в чистую и опрятную одежду, понемногу приходя в себя.
Пожалуй, я даже в состоянии выпить чашечку кофе.
Дошёл по пустому дому до кухни, насторожённо прислушиваясь к тишине. Странно. Сегодня пятница. У горничных план по чистоте нашего дома всегда выше нормы перед выходными. Признаться, это никогда не работает. Дело не в ребёнке или лентяйке жене, вовсе нет. Долбанная домина покрывается пылью быстрее, чем её успевают убирать.
Глава 12
Кристина вполне послушный ребёнок, хоть и проказничает, конечно. Куда без этого. Просто её проказы не повторяются. Разрисовала лепку около
Не суть. Подозрительно тихо.
Лишь перед закрытой дверью кухни, я осознал, что у нас гости. И непростые гости. Те, кого я столько времени не впускал ни в свой дом, ни в свою семью.
— Кто разрешал вам допрашивать мою жену? — ярость порывается вырваться наружу и стереть ухмылку с лица какого-то молокососа, сидящего за моим столом с чёрной папкой перед собой.
Лиза испуганно оборачивается:
— Лёш, ты чего? Это следователь. Там его сослуживцы с нашим персоналом общаются. Они из полиции, я смотрела удостоверения.
— Лиза… — именно сейчас я понимаю, что готов сыпать такими ругательствами, которые никто и никогда от меня не слышал. — Вы свободны. Покиньте мой дом. — сквозь зубы произношу я, глядя на жену убийственным взглядом.
— Я так не думаю. — усмехается он. — Видите ли, вскрылись весьма интересные детали дела…
Пиздец! Лиза, блядь!
—…вы присядьте. К вам тоже скопилось много вопросов. Например, как давно вы знаете, о связи вашей жены с некими Емельяновым и Шустером?
Отчётливо понимаю, что паренёк почуял выгоду и не отстанет. Впрочем, это не есть проблема. А вот его подозрительно-прищуренный взгляд меня несколько настораживает:
— Ты, блядь, смеёшься? Ты думаешь, я решил устроить покушение на собственную жену?
Всё встаёт на свои места. Следак кивает, а Лиза, округляя глаза, лихорадочно хватает ртом воздух:
— Это не он.
— Статистика утверждает, что большинство преступлений совершаются супругами… — он хочет сказать что-то ещё, медленно оттягивая бегунок на своей папке.
Я усмехаюсь. Не на того напал. Сколько я купил тендеров, скольких подмазывал за годы работы на Азарова… Опыт не пропьёшь! Хотя попытки были.
— Подозреваю, что ревность послужила причиной, да? — даже сажусь, заинтересовано заглядывая в содержимое папки. — Ошибочка. Фетиш у меня такой. Я извращенец. Все мы извращенцы. — улыбаюсь ещё шире. — Ну, люблю я смотреть, как мою жену другие мужики имеют. Моя инициатива. Моя просьба. Моя организация. Это не преследуется ни уголовным, ни процессуальным кодексом. Так что папку в зубы и прочь из моего дома.
Лиза смотрит на меня диким зверем, но встревать не спешит. Буравит меня злющим взглядом и молчит.