Я хочу в школу
Шрифт:
Впалыч, который так и остался сидеть в любимой позе вразвалочку, невозмутимо ответил:
— Три диплома, все с отличием. Восемнадцать статей в американских журналах, семь — во французских и… простите, не помню сколько в российских. Далее…
По мере того, как Впалыч перечислял все свои лауреатства и места работы, лицо у Злыдни вытягивалось даже не в длину, а по диагонали. К тому моменту, как он добрался до преподавания в Гарварде, казалось, что у Елены Ивановны вздулись два флюса: один слева вверху, второй справа
Закончив перечисление — причем Впалыч вовсе не хвастался, просто констатировал — он поинтересовался:
— А теперь мы можем вернуться к уроку?
Злыдня величественно — насколько позволяло деформированное лицо — кивнула и уселась за последнюю парту. Остальным членам комиссии пришлось последовать ее примеру, но за партами мест хватило не всем, поэтому двое мужчин с усталыми глазами пристроились у двери.
Впалыч пожал плечом и скосил глаза в журнал:
— Так… отвечать пойдет…
— Рогова! — торопливо встряла Елена Ивановна.
Элька вздрогнула и просительно-вопросительно посмотрела на Виктора Павловича. Тот кивнул. Эля обреченно поднялась и двинулась к доске, стараясь идти как можно медленнее.
— А решать она будет задачу, — заполнил паузу Впалыч, — номер… номер… который нам подскажет Елена Ивановна!
Злыдня, которая уже успела отобрать у Димки учебник и бешено искала в нем пример позаковыристее, недовольно поджала губы.
— На ваш выбор, Виктор Павлович!
Впалыч, не глядя, ткнул в страницу учебника и показал Эльке. Та кивнула с облегчением и начала быстро писать на доске. Димка захлопал глазами и зашептал Кошке, перегнувшись через парту, стараясь не обращать внимания на ревнивый взгляд Алены:
— Слушай, это тот самый пример, который я ей позавчера разжевывал!
— Повезло! — отозвалась Юля.
— Или он специально?..
— Антонов! Рябцева! — гаркнули сзади. — Урок идет!
Элька тем временем бодро стучала мелом, пока не дошла до того самого места, где буксовала накануне. Замерла, закрыла глаза, принялась шевелить губами… Наконец решилась и продолжила.
Перепутав при этом плюс с минусом.
— Ошибка! Ошибка! — торжествующе завопила Злыдня.
— Совершенно верно, — согласился Впалыч. — Если я правильно помню методические указания, за подобную ошибку полагается снижение оценки на балл. Я не перепутал, уважаемые проверяющие?
Уважаемые проверяющие согласно кивнули.
— Садись, Рогова, четыре!
Эля, не веря своему счастью, на ватных ногах вернулась за парту. Виктор Павлович черканул в журнале, всмотрелся в него, перевернул страницу…
— Кстати, Рогова, поздравляю,
Кошка не удержалась и обернулась. Теперь лицо у Злыдни было не только перекошенным, но и пятнисто-багровым…
Анечка стояла возле школы. Ждала Полину. Ее после уроков притормозила Анастасия Львовна, и Аня предполагала, что добром это не кончится. Еще ни один разговор наедине с учительницей не кончался добром.
Аня не удивилась, когда Полина вышла из школы зареванная и, не глядя на Аню, побежала домой.
Аня догнала подругу.
— Полин, что случилось?
— Отстань!
Слезы брызнули во все стороны, Полина рукавом вытерла глаза и побежала вдвое быстрее.
Аня больше ни о чем не спрашивала, просто шла за Полиной.
— Не приходи ко мне больше! Никогда! — крикнула Полина у входа в квартиру и хлопнула дверью.
Аня замерла у входа, замешкалась. Пару минут не могла решить, что делать, а потом собралась с духом и позвонила.
Дверь открыла теть Катя.
— Вы поссорились? — спросила она.
Аня помотала головой.
— Нет.
В коридор вылетела Полина.
— Мама, я с ней не дружу! Мама, я с ней больше не буду ничего делать!
— Почему? — вырвалось у Ани.
— Потому что! — закричала Полина. — Уходи!
Теть Катя в полном недоумении переводила взгляд с одной девочки на другую. Потом решительно взяла Аню за руку и повела на кухню.
— А ну, пойдем! — сказала она. — Пойдем-пойдем! Сейчас вы вместе мне все спокойно расскажете.
— Нет! — завизжала Полина.
— Ань, может быть, ты мне расскажешь, что случилось? — спросила теть Катя.
— Я сама не понимаю, — вздохнула Аня, — все было нормально. Потом Анастасия Львовна оставила Полину после уроков, и с тех пор она со мной не разговаривает.
— Поль, что тебе сказала учительница?
— Ничего! Я вообще с ней не говорила!
Полю трясло. Теть Катя хмурилась. Потом она взяла телефон и ушла в другую комнату. Вернулась через десять минут, нахмуренная еще больше.
— Я ничего не понимаю, — сказала она. — Анастасия Львовна просила меня оградить Полину от твоего влияния. Она сказала, что ты в школе на плохом счету, что связалась с непонятной сектой и пытаешься втянуть туда Полину. И что 23-го февраля вы устроили чуть ли не погромы…
— Мама, — заплакала Полина, — я больше не буду-у-у-у…
Теть Катя налила три чашки чаю, поставила на стол пирожки, обняла зареванную Полину и попросила Аню:
— Расскажи мне все.
Аня вздохнула и начала рассказ.