Я и мое чудовище
Шрифт:
Вообще-то мама не позволяла мне рыться в сундуке самостоятельно, потому что я могла случайно порвать какую-нибудь ветхую фотографию или газету, но мне же не пять лет, теперь я умею обращаться с ценными вещами и понимаю, как важно все то, что лежит внутри. В конце концов, там заперто и мое прошлое.
Я аккуратно выгрузила относительно новые альбомы и вытащила несколько старых наугад. Какой же все-таки огромный этот сундук — почти что комод! Если его хорошенько просмолить, то можно возить в нем сокровища на корабле.
Бабушка прямо воспрянула духом при виде альбомов, уложила
— А ты почти не изменилась! — сказала я бабушке. Она тут же стала меня переубеждать, но ей было приятно услышать такой комплимент.
И вдруг на пол выскользнула пачка цветных фотографий, явно не принадлежащих бабушкиному древнему альбому. Это оказались мамины свадебные фотографии, и мне ужасно захотелось их рассмотреть. Мама была веселая невеста — в коротком пышном белом платье до колен, и с растрепавшимися на ветру длинными каштановыми волосами. Теперь-то она блондинка и стрижется очень коротко, «по-деловому». Невеста прижимала к груди огромный букет цветов и кокетливо улыбалась кому-то за пределами кадра. Ну, то есть ясно — кому. Вспоминает ли она тот счастливый день? Или только и знает, что грезить о свадьбе с Олегом?
— Смотри, бабушка, свадьба!
— Ну-ка, ну-ка! — вытянула шею бабушка.
Я вынула следующую фотографию, и мы обе уставились на нее. Мама танцевала с каким-то черноволосым парнем во фраке и смотрела на него влюбленными глазами.
— Это кто? — не поняла я. — Неужели папа?
Бабушка отняла у меня фотографию и секунд двадцать неотрывно разглядывала ее. А потом сказала:
— Ой, так это же не настоящая свадьба! Это мама в студенческом спектакле играет! А это ее однокурсник!
— А, понятно, — кивнула я, хотя мне вовсе не было понятно. Я ни разу не слышала, чтобы мама увлекалась театром. Ни в институте, ни потом. Она даже никогда не участвовала в наших с папой перевоплощениях, и шарады ей тоже не нравились — она считала, что выглядит глупо, когда изображает «всякую ерунду, которую ей загадывают». А тут она вдруг играет невесту!
Эта странная минута, когда каждая из нас напряженно размышляла о своем, длилась целую вечность. Потом бабушка выудила из моих пальцев «постановочную свадьбу» и небрежно запихнула в альбом.
— Чего только не попадется в этом сундуке, — обеспокоенно пробормотала она и переключилась на фотографию своего первого пианино.
Когда фотографии закончились, бабушка оставила меня следить за Маркушей и сама поднялась в кабинет, чтобы вернуть альбомы на место. Бабушка старалась вести себя непринужденно, но по всему можно было догадаться, что она что-то скрывает и мучается этим.
Позже я решила тайком изучить содержимое сундука. От него так и веяло каким-то ужасным секретом, который я одновременно и хотела, и не хотела узнавать. Только вот ключа в шкатулке с перьевыми ручками не
Глава 12. Первый год
В конце прошлого октября Юля впервые пригласила меня в гости. К тому моменту мы уже сидели за одной партой в классе, за одним столом на обеде, вместе ходили по пляжу и возились с Маркушей на лужайке моего дома. Короче говоря, были лучшими подругами. Поэтому я не удивилась, когда пришла пора делиться самыми заветными мечтами.
Лежа на пушистом белом ковре в своей комнате, Юля мечтала, чтобы на нее обратил внимание Женька. Чтобы он бегал за ней повсюду и дарил подарки и еще желательно, чтобы на каждом углу рассказывал, как он в нее влюблен.
А я мечтала…Сейчас мне ужасно стыдно за такую мечту, но тогда, почти год назад, она казалась мне очень важной. Самой главной из всех. Я думала, что если она сбудется, то мне уже ничего никогда не понадобится от волшебных сил, которые исполняют желания. В общем, я просила, чтобы у меня перестали расти волосы на ногах. Чтобы они исчезли навсегда, ну или хотя бы сделались такими же бледными и незаметными, как у Юли. Потому что с моими ногами находиться в раздевалке просто невыносимо. «Ничего себе заросли! Ты знаешь, что ноги забыла побрить?» — «участливо» спрашивала какая-нибудь девочка, которая, уж конечно, основательно подготовилась к физкультуре и специально надела не штаны, а короткие шорты, чтобы все заметили ее гладкие загорелые ноги.
Я старалась прийти раньше всех, чтобы спокойно переодеться в одиночестве. Но даже тогда чувствовала, что все кругом догадываются, почему я так делаю. Кому охота вставать на полчаса раньше и мчаться на физкультуру? К тому же меня выдавали длинные штаны. Я видела, как девчонки из параллельного класса на них косятся — ясное дело, что под штанами у меня волосы!
Юля могла меня только пожалеть. Впрочем, она надеялась, что мое желание сбудется. А вот я сомневалась, что Женька ее полюбит. И очень удивилась, когда это все-таки случилось. Причем к Женьке с пятого класса выстроилась очередь поклонниц, а он на них и краем глаза не глядел. Даже когда просил листочек или ручку или списать, всегда смотрел куда-то в сторону. Да и как подобраться к Женьке, если он общался только с мальчишками? Даже я не знала, хотя мы с Женькой знакомы с детства. Наши мамы — лучшие подруги, они вместе учились в институте, вместе работают и даже детей назвали в честь друг друга. (Да уж, Женьке определенно повезло, что мою маму зовут Евгения, а не Катя или Маша).
В феврале Женька попросил меня передать Юле валентинку. От него! Алена по прозвищу Лилу, наша «самая-самая», прям ядом изошла. То еще зрелище! Но я немного расстроилась. Почему Юлино желание сбылось, а мое нет?
Тогда я решилась. Возьму и сбрею эти волосы. Десять минут с маминой бритвой и мои ноги стали точь-в-точь как у остальных девочек из раздевалки. Как все оказалось просто! Правда, мои улучшенные ноги сразу заметила бабушка и сказала с упреком:
— Зря ты это сделала. Теперь волосы у тебя вырастут жесткие, и их станет в десять раз больше! Я, например, никогда не брила ноги и, как видишь, волос у меня нет вообще.