Я и мое отражение
Шрифт:
Тетка вздохнула.
– Ладно, – сказала она терпеливо. – Не нравится, не надевай. Что ты выбрала?
– Вон…
Я кивнула на сверток, валявшийся в кресле, и попросила.
– Скажи Рите, пускай отгладит хорошенько.
Тетка недоверчиво покосилась на меня.
Отложила вешалку на кровать, подошла к креслу и развернула сверток. Двумя пальцами приподняла платье, встряхнула его и скривилась.
– Это шутка?
– Тебе не нравится? – поинтересовалась я невинно.
Тетка
– Где ты взяла эту дешевку?
– В магазине, – ответила я. – Между прочим, в дорогом магазине. И если ты узнаешь, сколько оно стоит, тебя кондрашка хватит. Так что лучше тебе этого не знать.
– Да?..
Тетка еще раз приподняла платье и осмотрела его более благосклонно. Сегодняшние модные тенденции хороши тем, что никогда нельзя сказать, сколько стоит та или иная шмотка. Жуткая мешковина, изрезанная в самых неподходящих местах, может оказаться творением от кутюр с ценником, смотреть на который людям с больным сердцем просто не рекомендуется.
Не скажу, что синенькое платье, которое тетка брезгливо вертела в пальцах, было очень страшным. Нет, его даже можно было назвать миленьким. Стоило платье совсем не дорого, хотя выбрала я его совсем по другой причине.
Вернее, платье мы выбирали вместе с Женькой.
– Оно, что, действительно модное? – уточнила тетка.
– Последний писк! – ответила я.
Тетка вздохнула и опустила платье на кресло.
– Ладно, – сказала она миролюбиво. – Нравится это платье – его и надевай.
– Спасибо, – поблагодарила я с иронией.
Смешно, ей-богу! Сегодня тетка готова постелить мне под ноги песцовые шкурки, не то что позволить надеть какое-то платье!
Сегодня мой день!
Сегодня я всемогущая!
– Только до того момента, когда сделаешь все, что она от тебя ждет, – напомнило благоразумие.
Знаю.
Тетка развернулась ко мне, подошла и уселась рядом. Я снова инстинктивно отодвинулась. Эта женщина внушала мне противоречивые чувства: жалость, неприязнь, страх, отвращение… В общем, богатый букет.
Тетка сделала вид, что не заметила моего движения.
– Забыла тебе сказать, – начала она с усилием. – Сегодня приедут душеприказчики. Они иностранцы…
– Знаю, – перебила я равнодушно.
– От кого? – удивилась тетка.
– Дядюшка разложил колоду, – ответила я. Посмотрела на нее и злорадно добавила:
– Да и ты как-то раз разоткровенничалась… По пьянке.
У тетки сверкнули глаза, руки непроизвольно сжались в кулаки. Но она сумела сдержаться.
– Что ж, тем лучше.
Она откашлялась и повторила:
– Тем лучше. Меньше времени придется тратить на объяснения. В общем, душеприказчики приедут не одни, с ними будет корреспондент влиятельного
– Ого!
– Не «ого», а слушай меня внимательно! – вспылила тетка. Но тут же взяла себя в руки и заговорила тише.
– Это очень важно. Запомни главное: если тебя будут спрашивать, как ты намереваешься распорядиться деньгами…
Тетка сделала паузу.
– Я должна послать корреспондента подальше, – предположила я.
– Ни в коем случае! – пришла в ужас тетка. – Ты должна сказать, что деньги будут работать на страну, в которой они были заработаны.
– То есть на Америку, – уточнила я.
– Вот именно. И не смей паясничать. Для них это больной вопрос. Одно из самых крупных национальных состояний уходит в другую страну…
– Ну и что? Жалко, что ли? Они же и так богатые!
Тетка поднялась с кровати.
– Ты все запомнила? – спросила она холодно.
Я решила больше не дразнить гусей и ответила:
– Все.
– В половине четвертого ты должна быть готова, – напомнила тетка и покинула комнату.
– Всегда готова, – ответила я своему отражению в зеркале. Встала с кровати и побрела в ванную.
День тянулся медленно.
Говорят, что у людей, приговоренных к смертной казни, в памяти проходит вся их жизнь. Не знаю, правда ли это, но я почти половину дня посвятила воспоминаниям. И оказалось, что вспомнить мне по большому счету нечего.
Самой большой радостью для меня была поездка на море, которую мы совершили с родителями больше двадцати лет назад. Самой большой трагедией была гибель родителей в авиакатастрофе пятнадцать лет назад.
Вот и все крупные вехи моего жизненного пути.
Слабыми тенями промелькнули мои немногочисленные поклонники. Я удивилась тому, как мало, оказывается, они для меня значили. А ведь я переживала расставания, терзалась и тяготилась одиночеством!..
Оказывается, я могла бы о них не вспоминать вообще никогда.
Странно. Очень странно.
Выходит, в прошлом у меня нет почти ничего достойного внимания. И, как это ни смешно, нынешняя авантюра – единственное смелое предприятие в моей скучной серенькой жизни.
Возможно, если я отсюда выберусь, то и в личной жизни у меня возникнет…
Тут я оборвала мысли и запретила себе додумывать. Не время сейчас. Не время.
Гости начали прибывать к назначенному часу. Торжество намечалось пышное: это я поняла еще утром, когда увидела бассейн, закрытый специальным тонированным стеклом, и стоящий на нем стол.
Хотя назвать столом это сооружение было сложно. Я таких столов никогда не видела. Это был колоссальный катафалк, огромный соборный амвон, бордюр мавзолея….