Я и мое отражение

Тихонова Карина

В общем, охрана дала «добро».

До салона мы доехали за двадцать минут. Я вышла из машины, бросила: «Ждите!» и направилась к воротам.

Интересно, охрана попрется за мной или нет?

Поперлась. Черт!

Я мысленно выругалась, но сдержала эмоции. И даже очаровательно улыбнулась в объектив видеокамеры на входе.

Как и в прошлый раз, в здание я прошла беспрепятственно. В дверях меня уже ждала та самая необыкновенная красавица, которую я видела в свое прошлое посещение. Теперь я была немного готова

к тому, что увижу, поэтому сумела прочесть ее имя на бейджике. Красавицу звали экзотически: «Натэлла».

Что ж, вполне подходящее имя для такой красивой женщины.

– Добрый день, Евгения Борисовна, – мило поприветствовала меня администратор.

– Добрый, – откликнулась я.

– Очень рады, что вы приехали. Только…

– Да-да, я снова без записи, – перебила я. – Анечка занята?

– К сожалению, да. Будете ждать?

– Конечно, – ответила я. Бросила свою сумку на диван в холле и проинформировала:

– Посижу в баре.

– Я вас позову, – пообещала Натэлла.

– Спасибо.

И я продефилировала по знакомому маршруту.

Зашла в бар, заказала тот же травяной коктейль, что и в прошлый раз, уселась за боковой столик в самом темном углу и зажала в зубах соломинку.

Меня потряхивал нервный озноб.

Я знала, что мне предстоит сделать большую гадость, но ничего другого придумать не могла.

Я допила коктейль, отставила бокал и еще немного посидела на диванчике, собираясь с силами.

Ну, Лерка, вперед! Хотелось бы сказать: «С богом!», но бог в таких грязных делах не помощник.

Я вышла из бара, неторопливо процокала каблучками в сторону огромного холла с аквариумом. Натэлла встретила меня улыбкой, в которой сквозило удивление.

– Анечка еще не…

– Знаю, знаю, – перебила я. – Я за носовым платком.

– Дать вам бумажные салфетки? – засуетилась администратор. – Они у нас стерильные!

Я небрежно отмахнулась.

– Не стоит! У меня свой платок.

Я подошла к дивану и подняла с него свою замшевую сумку.

– Вы здесь сумку оставили? – спросила Натэлла с искренним удивлением. – Я не заметила…

– Да я вообще растеряха, – ответила я. – Бросаю вещи, где попало.

Администратор дружелюбно улыбнулась. Я взяла сумку, отвернулась от красавицы, зажмурилась и мысленно попросила у нее прощения.

У меня не было другого пути.

Я открыла сумку, порылась в ней и вдруг заголосила:

– А доллары где?! Где наличные?!

Развернулась к администратору и увидела абсолютно белое от ужаса лицо с огромными испуганными глазищами.

– У вас что-то пропало? – пролепетала Натэлла.

– «Что-то»! – взвизгнула я. – У меня вся наличность пропала! Тысяча долларов! Безобразие! Какой-то воровской притон!

– Евгения Борисовна!

– Немедленно вызывайте милицию! – продолжала я, топая ногами. – Слышите? Немедленно!.. Да! Перекройте

вход и выход, я не хочу, чтобы мои денежки благополучно испарились! Слышите меня?

– Евгения Борисовна! Успокойтесь! – умоляла меня Натэлла. Мне было ужасно стыдно, и именно поэтому я голосила еще громче.

– Что значит «успокойтесь»? Обобрали клиентку как липку! Мало мне ваших ломовых цен, решили еще и сумочку подчистить! Милиция!..

– Может, вы деньги дома оставили? – пыталась пробиться ко мне администратор. – Знаете, так бывает: возьмешь деньги, чтобы в сумку положить, и оставишь где-то по пути к ней… У меня так было…

– У вас, может, и было! – верещала я противным голосом. – А у меня нет! Поняли?

– Поняла, поняла. Евгения Борисовна, позвоните домой. Попросите посмотреть в вашей комнате или где-то на выходе… А может, вы не ту сумку взяли? У вас столько сумок, могли и перепутать!

– Вы что хотите сказать? – наседала я. – Что я идиотка?

– Ну, что вы! Конечно, нет!..

– Тогда вызывайте милицию!

– Зачем же сразу милицию, – попробовала отбиться Натэлла, – у нас есть своя служба безопасности.

Я истерически расхохоталась.

– «Своя»! Ну, конечно! Именно «своя»! Вы с ними делитесь! Решили, если клиентки состоятельные, то шума поднимать не станут, да?

– Евгения Борисовна! – стонала Натэлла, утратив способность к внятной речи.

– Вызывайте милицию! – требовала я с пеной у рта.

– Прошу вас!..

– Милицию! Немедленно! Я с места не сдвинусь, пока не приедет милиция!

В общем, не буду вас утомлять.

В роли противной богатой сучки я была убедительна до омерзения. Наверно потому, что речь шла о моей жизни.

Ничего. Потом я все объясню Натэлле. Она поймет. Она не избалованная богатенькая самочка. Она мне посочувствует и простит меня за эту отвратительную сцену.

События развивались следующим образом. Сначала из кабинетов стали выглядывать встревоженные лица косметологов и пациенток. Потом, поскольку я не умолкала, народ начал собираться в холле, вокруг меня. Я голосила, как пароходная сирена, Натэлла, чуть не плача, объясняла всем и каждому, что обворовать меня никак не могли. Сумка лежала на диване, но мимо него никто не проходил. А сама Натэлла даже не заметила, что я оставила сумку в холле.

Потом на смену пациенткам и врачам явились секьюрити в количестве двух человек. Натэлла бросила взгляд на одного из них, симпатичного молодого парня, и побледнела до синевы. Нетрудно было догадаться, какие чувства она к нему испытывает.

Если бы вы только знали, до чего мне было хреново! Но назад дороги не было.

Поэтому я твердо выдержала небольшой допрос, который устроила мне охрана, и продолжала требовать милицию.

Старший охранник повернулся к Натэлле, немного поколебался и велел: