Я и мое отражение
Шрифт:
Дядюшкина комната, если вы помните, находилась рядом с тетушкиной.
Я подошла к стене, разделяющей их, приставила к ней горлышко вазы и приникла ухом к дну.
Слышимость была прекрасной. Нечто подобное мы делали в пионерском лагере, когда шпионили за мальчишками. Этому приему научила меня подружка Катя, дай бог ей здоровья!
Никогда не знаешь, что может пригодиться тебе в этой жизни.
Голос тетушки звучал глухо и гулко, как в трубе, но разобрать слова я могла без труда.
Тетушка
– Что значит «упустили»?
– Прокололись, Елена Борисовна, – признал незнакомый мне мужской голос.
– Что значит «прокололись»? – настаивала тетушка.
– Он понял, что за ним присматривают.
– Поэтому и сбежал?
– Нет, – смущенно признал мужчина. – Виталик дал маху. Насыпал ему в минералку… ну, то самое…
– Я поняла, – холодно перебила тетушка.
– А вода разлилась. Уж не знаю, как у него в номере оказалась кошка, но кошка эту воду… того…
Тетушка промолчала. Волосы на моей голове стали дыбом. Насколько я понимаю, тетка объявила охоту на своего мужа. И приговорила его к той же смерти, к которой муж приговорил ее.
Милое семейство, ничего не скажешь.
– В общем, он вернулся и увидел кошку.
Мужчина замолчал.
– Ну? – сухо поторопила тетка.
– А утром мы его уже не досчиталась. Слинял.
– Кто-нибудь ночью дежурил у гостиницы?
– Нет, – признал мужчина.
– Почему?
– Мы думали, уже не нужно… Воду-то оставили.
– Воду оставили, – повторила тетка деревянным голосом. Прошлась по комнате и велела:
– Отыщите его.
– Уже ищем, – начал мужчина. – А аванс…
– А на аванс не рассчитывайте, – оборвала его тетка.
Настала напряженная пауза.
– Почему не рассчитывать? – спросил мужчина вкрадчиво.
– Потому что речь идет уже не о деньгах, – объяснила тетка почти любезно. – Речь идет о том, как вам выйти живым из этой неприятной истории. Если через неделю вы его не найдете…
Тетка помолчала и мягко договорила:
– Я вас уволю.
Я услышала, как упал стул.
– Тихо! – велела тетка, чуть повысив голос. Простучали каблучки по паркету, открылась дверь в коридор. Минуту тетка напряженно прислушивалась к тишине ночного дома, потом дверь закрылась, и она вернулась назад.
– Вы хотели что-то сказать? – осведомилась тетушка тем же тоном гостеприимной хозяйки.
– Н-нет, – запнувшись, ответил собеседник.
– Очень разумно с вашей стороны, – одобрила тетка. – Можете идти.
И повторила вполголоса:
– Неделя!
– Я понял.
Дверь в коридор распахнулась. Я оторвалась от вазы, на цыпочках подошла к стене, смежной с коридором, и прислушалась.
Тяжелые мужские шаги, смягченные мягким ковром, удалялись по направлению
Едва слышно открылась входная дверь и тут же почти бесшумно закрылась. Заурчал автомобильный мотор.
Ясно. Гость отбыл восвояси.
Я вернулась к стене, разделяющей комнаты моих родственников. Приложила вазу к стене, прислушалась.
Тетушка ходила по комнате. Ходила безостановочно, как автомат, как зверь в клетке. Потом открыла дверь и вышла в коридор.
На мгновение я облилась холодным потом. Неужели она решила заглянуть ко мне?
Если так, то я пропала окончательно!
Но тетушка не подошла к моей двери. Ее шаги по мягкому ковру были неслышными и легкими, о том, что она спускается вниз, я поняла только по легкому скрипу ступеньки.
В холле зазвучали негромкие голоса. Тетушка что-то сказала дворецкому, тот почтительно ей ответил.
Я не стала дожидаться ее возвращения. Распахнула дверь, одним прыжком преодолела расстояние до своей комнаты и юркнула в спасительную темноту.
Прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Мое испуганное сердце подпрыгнуло и застряло где-то в миндалинах.
– Ничего, от страха не умирают, – ворчливо произнесло благоразумие.
И я была вынуждена с ним согласиться. Добралась до кровати, свалилась на нее и необыкновенно быстро уснула.
Наутро меня разбудил телефонный звонок. Спросонья я потянулась к городскому аппарату, стоявшему на тумбочке возле кровати. Но потом сообразила, что звонок мне незнаком.
Я села на кровати. Огляделась.
Звонок шел откуда-то со стороны кресла. Вернее, со стороны журнального столика, на котором лежала моя сумка. А в сумке находился мой мобильный.
Я вылезла из постели. Добрела до сумки, пошарила в ней и извлекла свою трубку. Мобильник надрывался переливчатой птичьей трелью.
Интересно, кто может мне звонить?
Я посмотрела определитель номера.
Черточки. Номер не определился.
Отчего-то я испугалась. Наверное, потому что вспомнила о Викторе. Неужели он каким-то образом разузнал мой номер?!
Не может быть!
Я нажала на кнопку включения сети и дрожащим голосом сказала:
– Алло…
– Лера!
Я вздрогнула еще раз и присела на подлокотник кресла. Я уже отвыкла от своего настоящего имени, и оно подействовало на меня, как электрический разряд.
– Слушаю, – прошептала я.
– Узнаешь?
Я пожала плечами. Голос был мужской, смутно знакомый, но определить, кому он принадлежит, я не смогла. Поэтому честно ответила:
– Нет.
– Юрий Васильевич, – представился собеседник иронически.