Я и мое отражение

Тихонова Карина

– Не знаю тако… – начала я, и тут же вскрикнула:

– Дядюшка!

– Если хочешь, можешь называть меня так, – милостиво разрешил родственник.

– Где вы? – закричала я.

Дядя засмеялся злым смехом.

– Так я тебе и сказал!

– Нет, я не к тому…

Я спохватилась, что слишком громко ору, перешла в гардеробную, из нее в ванную и плотно прикрыла дверь. Села на любимое место – опущенную крышку унитаза – и зашипела в трубку:

– Бегите оттуда! Быстро!

– Лена знает? – спросил дядюшка.

– Знает!

– Откуда? –

в упор поставил вопрос дядя. – Ты заложила?

– Да нет, все было не так, – начала, но тут же махнула рукой и перестала оправдываться.

– Да какая разница! Главное, что она все знает! Так что бегите! Иначе вас убьют!

– Это я уже понял, – отозвался дядюшка со странным благодушием. – Поэтому и звоню. Ты вот что, Лера, поговори с моей благоверной. Скажи, что я записал признание на видеокамеру и отправил кассету одному моему бывшему коллеге. Ты скажи про коллегу, она поймет… Если со мной что-то произойдет – все! Лена не выплывет ни при каких условиях! Тем более, что денег у нее не будет даже на хорошего адвоката! Так и передай! Поняла?

– Поняла, – сказала я послушно.

– И еще. Скажи, если она оставит меня в покое, то я мешать не стану. Пускай живет, как хочет. За определенную сумму, конечно. Поняла?

Я усмехнулась.

– То есть я так понимаю, что вы готовы меня сдать со всеми потрохами. Пускай меня убивают, вам-то что…

– Дура! – раздраженно огрызнулся дядя. – Все наоборот! Я на твоей стороне! Ты только наследство получи, а дальше – мое дело. Лена тебя не тронет.

– Это почему? – удивилась я.

– Потому что не успеет, – ответил дядя коротко. И спросил:

– Все запомнила?

– Все.

– Тогда действуй.

И мне в ухо понеслись короткие гудки.

Я отключила аппарат и издала вздох облегчения.

Со вчерашнего дня мою совесть тревожил один вопрос: как предотвратить убийство дядюшки? Нет, человек он, конечно, омерзительный. Можно сказать, гаже не бывает. А может, и бывает, просто я таких не видела…

Неважно. Мне не хотелось, чтобы любой человек, даже такой паскудный, погиб из-за меня.

Это ведь я рассказала про дядюшкин план устранения жены! Значит, косвенно была бы виновна в его смерти!

Такого камня я на душу брать не хочу. Я вообще не хочу брать на душу чью-то жизнь. Я хочу выпутаться из истории, в которую попала исключительно по собственной дурости, – и все.

Выпутаться так, чтобы никто при этом не пострадал.

– Гуманистка! – похвалило меня благоразумие.

– А как же, – ничуть не обиделась я.

– Тогда вперед! – поощрило меня благоразумие.

И я начала действовать. Набросила на себя халат и, даже не умывшись, побежала в коридор. Остановилась напротив комнаты тетушки, стукнула в дверь.

Тишина.

Я сбежала вниз по лестнице и спросила у дворецкого:

– Елена Борисовна дома?

– Добрый день, – начал корректный

дворецкий.

– Добрый, добрый… Так она дома или нет?

– Елена Борисовна завтракает в столовой, – величественно ответил мне дворецкий.

Я обогнула холл и побежала к тетушке.

Тетушка сидела за огромным овальным столом в гордом одиночестве. Она окончательно утратила свой моложавый лоск и элегантный вид. Во главе стола сидела старая злая колдунья, которую не пригласили на крестины маленькой принцессы. И эта колдунья неторопливо обдумывала план мести.

– Доброе утро, – начала я вежливо.

Тетушка мрачно покосилась на меня и спросила:

– Что произошло?

– Мне только что звонил Юрий Васильевич, – сказала я без предисловий.

Тетушка бесшумно отложила в сторону нож, которым разрезала на тарелке кусок ветчины.

– Тебе звонил Юрий? – переспросила она медленно.

– Только что, – повторила я.

Тетушка молча протянула руку. Я поняла этот жест без всяких слов; выудила из кармана халата свой мобильник и вложила его в тетушкину ладонь. Причем, отдавала я его безо всяких угрызений совести. Номер-то не определился!

Тетушка быстро просмотрела список входящих звонков. Он состоял из одного единственного прочерка.

Тетушка положила мобильник на скатерть.

– Можно? – спросила я, указывая на аппарат.

Тетушка молча кивнула головой.

Я забрала трубку и сунула ее обратно в карман.

– Тебе не интересно, что он просил передать?

– Просил передать именно мне? – уточнила тетушка.

– Именно тебе.

Она на секунду поджала тонкие бескровные губы. Ненависть промелькнула в обычно бесстрастных глазах и тут же спряталась в их глубине.

– Что же он просил мне передать?

Голос тетки звучал ровно.

– Он просил передать, что записал признание на видеокассету, – начала я.

– Какое признание? – прикинулась дурой тетка.

Я пожала плечами. Смешно, ей-богу…

– Тебе лучше знать.

Тетка бросила на стол вилку, которую крутила в пальцах и сложила руки на коленях.

– Что еще? – спросила она, не глядя на меня.

– Еще он просил передать, что отослал кассету своему бывшему коллеге. Он просил особенно подчеркнуть эти слова, «бывший коллега». Сказал, ты поймешь.

Тетка не подняла голову, и я не смогла увидеть ее глаза.

– Это все?

– Нет, – продолжала я. – Не все. Он просил сказать, что не будет тебе мешать за определенную сумму денег.

– За какую сумму? – спросила тетка все тем же бесстрастным тоном.

– Он не уточнил. Сказал, что перезвонит позже. Еще он просил передать, что если с ним что-нибудь случится, то ты пойдешь следом. И выкрутиться не сможешь, потому что у тебя не будет денег даже на хорошего адвоката.

Тут настало такое напряженное молчание, что я испугалась и быстро уточнила: