Я и оборотень
Шрифт:
– Я должна остановить его.
Гордей бросил на меня насмешливый взгляд.
– Ты? Ты пока беспомощна. В отличие от тебя, он хорошо знает, как именно пользоваться силой.
На этот раз я отогнала обиду, хоть слова его и задели меня.
– И что вы предлагаете?
– Сколько осталось в живых туманных ведьм? – проигнорировал он мой вопрос.
– Тогда спаслось девять ведьм…
– Нет. Сколько сейчас живых?..
– Не знаю. Мы с бабушкой ни с кем не общались.
– Ладно, с этим мне должна помочь Лиля, – пробормотал он самому себе, я же пока решила не выяснять, кто такая Лиля,
– В каком смысле? – что еще он хочет заставить меня делать.
– В прямом. Ты должна научиться управлять своими способностями, а не идти у них на поводу. И еще, – Гордей встал, отошел в сторону, а вернулся с блокнотом и ручкой. – Напиши список необходимых вещей. Куплю сегодня…
– У меня нет денег, – совсем загрустила я. А в магазине через пару дней зарплата, но и ее я не могу получить. Кажется, я только сейчас до конца осознала, в какой опасности нахожусь.
– Об этом не думай. Пиши, я жду, – добавил через секунду с нетерпением в голосе.
Я поняла, что задерживаю его. Ну конечно, в отличие от меня, у него, наверное, куча всяких дел. Это в моей жизни образовался временных вакуум, а не в его. От всех этих мыслей становилось только грустнее, и я решительно взялась за ручку. Список, так список. Хоть это я могла сделать и быстро. Из вещей мне много не требовалось, лишь самое необходимое и на первое время. А потом разберусь. Вряд ли задержусь тут надолго. И еще именно в этот момент я отчетливо поняла, что в поселке мне больше не жить. Вот и настало время, когда нужно уезжать. Когда, куда, пока я и понятия не имела, но очень надеялась, что скоро и это пойму.
Через пять минут список был готов. Все это время Гордей стоял спиной ко мне и рассматривал лес, за что я ему была благодарна. Писать под его пристальным наблюдением было бы сложно.
– Не густо, – усмехнулся он, вырвав лист из блокнота и пробежав написанное глазами. – Как Дюймовочка прям – выгодная жена, – еще больше развеселился он, а я отчего-то покраснела. Дурацкая привычка краснеть по поводу и без! – Ладно, на месте сориентируюсь… Могу ли я полагаться на твое благоразумие? – спросил Гордей, снова поворачиваясь ко мне, когда уже собирался выйти.
Я поняла, о чем он – не сбегу ли. Нет. Теперь я этого точно не планировала, а потому лишь коротко кивнула.
– Умница! – без тени улыбки похвалил он и вышел из сарая.
Я смотрела на удаляющуюся фигуру, видела как на ходу он обернулся медведем и, переваливаясь, побежал в лес, и грустила все сильнее. Ни дома, ни семьи, ничего. Даже друзей у меня нет – единственного, и того потеряла. Сижу в каком-то сарае, в лесной глуши и понятия не имею, что будет дальше. Слезы навернулись на глаза, на этот раз, от жалости к себе. Сейчас, когда никто не мог меня видеть, я могла себе это позволить. Только вот, плакалось как-то недолго и очень хотелось верить в светлое будущее.
– Отчаяние губит душу. А светлые мысли о будущем не дают нам стареть. Нельзя жить одними мечтами, но и на сегодняшнем дне никогда не замыкайся, особенно если день этот кажется
Я решительно смахнула остатки слез, вздохнула полной грудью и задумалась, чем тут можно заняться. Спать не хотелось. Гулять по лесу одной было боязно, да и я обещала смирно сидеть на попе… Не придумав ничего лучше, я встала, потянулась и приблизилась к двери, любуясь нестройными рядами деревьев, убегающих вглубь леса. Мне всегда нравилась смесь запахов хвои, прелой листвы, а еще каких-то цветов, ягод, грибов… Все это создавало особенный букет ароматов, присущих только лесу. Но что с бабушкой, что одна я позволяла себе разве что прогуляться вблизи поляны, да и то недолго.
– Ты не можешь знать, какая опасность подстерегает тебя в темной глуши, куда редко забирается человек, и где зверь считает себя полноправным хозяином. Разум зверя нам неведом. О коварстве его мы ничего не знаем, как и о силе. Держись от них подальше.
Кажется, с коварством одного из таких я умудрилась познакомиться на собственной шкуре. Плавно мысли мои, убаюканные лесной прохладой и шелестом листвы, перетекли на Гордея. Что ему от меня надо? Какие интересы он преследует? И так ли бескорыстна помощь, что он предлагает? Могу ли я доверять ему? Вопросы, вопросы и ни единого ответа. И если решусь спросить его в лоб, то тоже вряд ли скажет правду.
Почему каждый раз, когда я думаю о нем, тело мое становится будто и вовсе не моим? Вот и сейчас по нему медленно разливается томительная слабость, словно Гордей рядом и касается меня. Его горячие, немного шершавые ладони скользят по моей обнаженной спине, рождая стаю мурашек, дыхание охлаждает разгоряченные щеки, а губы медленно приближаются к моим, чтобы накрыть их глубоким поцелуем… Это невыносимо! Я даже шлепнула себя по щеке, когда поняла, что стою с закрытыми глазами, подставляя лицо ветерку, а на губах моих блуждает легкая улыбка. Так не должно быть! Нельзя хотеть прикосновений того, кому не доверяешь и даже ненавидишь. Это похоже на наваждение, вызванное колдовством. И я должна бороться со своими желаниями.
Чтобы хоть на что-то отвлечься, я принялась рассматривать дом, что стоял чуть сбоку от сарая. Интересно, кто в нем живет? Вряд ли обычные люди. Любопытство, разыгрываясь все сильнее, заставило меня выйти из сарая и приблизиться к распахнутому окну в доме. Когда до меня донеслись чьи-то голоса, то первой мыслью была уйти, но потом я расслышала то, что меня заинтересовало, и решила еще немного постоять под окном.
– Ему я дал кров, потому как такой же он, как мы. А она чужая и опасная. Чую беду, следующую за ней по пятам.
Это говорил мужчина, и я сразу поняла, что речь идет обо мне. И хоть голос его звучал ровно, но недовольные нотки в нем явно проскальзывали. А кто такой «он», про которого речь шла вначале? Если Гордей, то получается, что он тоже пришлый? Я поставила себе в голове галочку, чтобы расспросить медведя поподробнее на досуге.
– Не гоже держать гостью в сарае, – вторил мужчине женский голос, и тут я окончательно убедилась, что говорят обо мне.
– Так велела Лиля, а ее слову я верю.