Я иду домой
Шрифт:
– Потерял оружие, заблудился, сгорел, вывихнул ногу, - перечислил он, шаря за пазухой.
– Дети, дети. Когда же вы, наконец, начнете думать?
На свет показалась бумажная карта, бережно завернутая в потрепанный пластик. Сама карта выглядела не лучше. Большинство сгибов были любовно проклеены прозрачной лентой, подтершиеся названия дописаны от руки. Похоже, Хантер дорожил картой. Для Джонни, привыкшего к удобному пип-бою, карта казалась верхом непрактичности.
– Смотри, сынок, -
Хесс заглянул через его руку на указываемое место. Почти все названия на карте казались незнакомыми, обозначения отличались от значков пип-боя, и как подозревал Джонни, большинство мест с карты давно уже не существовало.
– Это же довоенная карта, - сказал он.
– Раритет, - согласился Хантер.
– Мы вот здесь, заповедник Уайлдлайф. Туда, почти по прямой, - рука Хантера описала полукруг, и указала на скопление холмов на западе, - Пирблоссом, Литлрок, и если повезет то и Палмдейл. Назад, - он ткнул через плечо, - Валайремо, и национальный заповедник Анджелес. Мили выжженной земли, и ни одной человеческой души.
– Хантер принялся бережно складывать карту.
– И где-то в окрестностях, как я слыхал, есть городишко Бурб. Выбирай по вкусу, малыш.
Хесс пожевал губу. Названные локации, за исключением Бурба, абсолютно ни о чем ему не говорили.
– Ну а сами-то вы?
– руки чесались сверить карту с данными в КПК, но он посчитал разумным не светить своим сокровищем перед носом у каждого наземника. Кто знает, быть может, увидев эту вещь, Хантер захочет подержать равновесие еще одним способом - перераспределив ценности. И что-то подсказывало Джонни, что сейчас он ничем не сможет ему помешать.
– Сами вы куда идете?
– Э, нет, приятель, - Таб вскинул руку перед носом у Джонни, - я иду куда ветер подует, и попутчики мне не нужны. Ничего личного, парень, - увидев нахмуренный лоб Хесса, прибавил мужчина. Я слишком часто видел, как к невинным ангелочкам, вроде тебя, прилагаются крупные неприятности. Кроме того я недостаточно стар для мудрого наставника, и не боюсь одиночества, чтобы искать компаньона. Выпутывайся сам, малыш.
Хесс смерил очередным взглядом спину Хантера. Солнце быстро садилось, нестерпимая дневная жара сменялась пронизывающей прохладой.
– А что говорит ваша совесть?
Хантер остановился. Джонни подумал, что он не услышал его вопроса; мужчина всматривался в однообразную, затянутую вечерними сумерками равнину. Наконец он обернулся.
– Советует найти местечко для ночлега, - усмехнулся Таб, - а не торчать на фоне заката как двум долбаным статуям. Вон тот отличный кособокий холм даст нам убежище на ночь. Идти сможешь?
Хесс кивнул.
– А копать?
Джонни попятился, на всякий случай не сводя с мужчины настороженного взгляда.
–
– Ямы, - пояснил Хантер.
– В земле. Для костра, и для походной лежки. Сделаем привал, осмотрю твою ногу, а утром решим, куда тебе дальше идти.
Не дожидаясь ответа, миссионер развернулся спиной к Джонни и неспешно направился в сторону указанных холмов. Хесс подхватил с земли оставленные ему нож и одеяло, сунул за пояс найденную накануне большую флягу, которую еще утром наполнил водой и пристроил рядом для удобства, и как мог быстро захромал следом, кривясь при каждом шаге.
***
Холм оказался даже ближе, чем рассчитывалось. Более того, он был напичкан приятными сюрпризами - рытвинами, похожими на пещерки, не более трех-четырех шагов внутрь холма, мелкими, однако, освобождавшими все-таки от необходимости "копать". Одну из них, самую глубокую, и облюбовал новый знакомец. Искусавший губы в мясо за время их перехода Джонни мысленно застонал, но с показательной активностью взялся помогать Хантеру устраиваться на ночлег.
Только когда запас того, что могло сойти за дрова, был заготовлен, небольшой костер горел в глубокой земляной яме, а одеяла лежали вокруг него, Джонни, наконец, позволил себе присесть. Пить ему не хотелось, есть почему-то тоже. Обгоревшая кожа пекла немилосердно, и заново вернулись тошнота и сильная слабость. Хесс понимал, что ничего серьезного с ним не происходит, и болезнь была следствием исключительно ожога, но легче ему от этого не становилось.
– Так какую религию вы исповедуете, Хантер?
– просто чтобы поддержать беседу, поинтересовался он, стараясь уложить пострадавшую ногу так, чтобы не испытывать мучительной боли.
– Или я не так понял, и эта ваша миссия состоит в чем-то другом?
Хантер на мгновение прекратил копаться в сумке.
– Сынок, - проникновенно сказал он.
– Разве я допытываюсь, где и как ты потерял свои пожитки?
Джонни осторожно потрогал ноющее колено, метнув в спутника мрачный взгляд. Тот всецело был занят сумкой: внутри что-то позвякивало, шуршало, несколько раз Джонни услышал отчетливый щелчок. Наконец Хантер поднялся.
– Скоро вернусь, - бросил он, расстегивая плащ. Джонни моргнул. Его взгляд точно
стрелка компаса уткнулся в....
– Э....
– пробормотал Хесс.
– Такого большого я еще не видал.
Хантер вслед за Джонни опустил взгляд.
– Чертовски здоровенная штука, - горделиво подтвердил он, прикрываясь полой плаща.
– Сиди здесь. Никуда, ха-ха, не уходи.
Таб нырнул в темноту, а Джонни еще раз моргнул, чтобы отогнать видение необычайных размеров дробовика под плащом миссионера. Такой модели ему не приходилось видеть даже в энциклопедии.