Я иду искать… Книга вотрая: За други своя!
Шрифт:
Он прошел мимо рыжего горца, как мимо пустого места, на ходу подобрав автомат. Йерикка несколько секунд смотрел ему в спину, словно ждал, что Олег повернется и драка-таки состоится. Потом — опустил руки и пошел — сначала, а там и побежал за Олегом. Догнав, положил руку на плечо:
— Прости!
Олег повёл плечом. Йерикка не отпускал. Землянин вновь сплюнул:
— Пусти, — не зло, а очень устало попросил он.
— Олег, прости! — Йерикка обогнал его, встал на пути. — Хочешь — я извинюсь?! Ну стой же ты!
— Стою, — Олег остановился, и тот
— Ты обиделся? — глупо спросил Йерикка. — Прости…
Олег вновь длинно потянул воздух носом, разбитые губы вздрогнули, но слезы так и не капнули. Вместо этого он сказал:
— Скотина ты…
— Да, — согласился Йерикка.
— И дурак…
— Точно! — почти обрадовано подтвердил Йерикка.
— За что ты мне врезал?
— Ну, ты же сам говоришь — дурак… Очень больно?
— Обидно, — угрюмо ответил Олег. — Ладно, проехали. Будем считать, что стали чуточку грязнее, чем раньше… Пошли, Гоймир, наверное, там с ума сходит!
— Подожди, — Йерикка удержал его. — Ну-ка… — он вдруг смутился и резко покраснел. — Ты не удивляйся… и чего не подумай… — сбивчиво и невнятно пояснил он. Потом взял голову Олега ладонями с обеих сторон и прико снулся губами к его губам!
— Блин!!! — Олег отшатнулся. — Ты че?!
— Погоди… — Йерикка досадливо сморщился и, несмотря на сопротивление Олега, повторил то же. Замер. Олег видел совсем близко его сосредоточенные и отрешенные глаза. Нет, так не целуются — ни в шутку, ни всерьез… — Вот, все, — Йерикка отшагнул, вытер губы, сплюнул. И уже весело подмигнул.
— Что — "все"? — удивленно и сердито спросил Олег. И сообразил, что губы не болят и кровь не идет. Он прикоснулся к губам — припухлость исчезла, рана изнутри на
верхней — тоже. — Ну… — он пожал плечами. — Каждый раз удивляюсь! Но вообще-то… это ведь руками делается?
— Да в принципе это можно любой частью тела делать, — заверил Йерикка.
— И?.. — многозначительно не договорил Олег.
— Желательно — с девчонками, — ответил Йерикка. — Боюсь тебя огорчить, но ты не возбуждаешь.
— Это потому, что я давно не мылся, — заверил Олег. — Обычно я совсем другой, мой сладенький…
…Гоймир лежал в сотне шагов вверх, по осыпи. Очевидно, зная о его угрюмой целеустремленности, Чубатов скрутил его так, чтобы мальчишка не мог дотянуться до ремней зубами или перетереть их о камень. Но Гоймир продолжал с упорным выражением на лице шоркать веревку на ногах о гладкий кусок гранита.
— Пресс качаешь? — осведомился Олег, выныривая из тумана.
Что отразилось на лице князя — понять было невозможно из-за отсутствия лица как такового. Сине-красно-черную маску назвать лицом было можно только в приступе буйного оптимизма. Глаза едва смотрели, губы вспухли, левая скула, лоб и левый висок — рассечены, и там и сям виднелись следы ожогов.
— Наконец-то, — не очень внятно заявил Гоймир. — Я уж так думал — забыли про меня… Чубатов?..
— Внизу лежит, — указал взмахом руки Йерикка. Олег перерезал веревки
— Ребра ноют…
— Откуда ожоги? — Йерикка присел, взял князя пальцами за подбородок, повертел: — Чего молчишь?
— Зажженными сигаретами меткость выверяли, — пояснил Гоймир, — об заклад бились, кто глаз выпалит… Оченно весело всем было.
— Ну и как? — рассеянно поинтересовался Йерикка.
— Косорукие, — махнул рукой Гоймир и снова перекосился: — У-ухх…
— Дело не в этом, — спокойно поправил Олег. — Трудно попасть в глаз такому китайцу, в которого они тебя превратили. Добротная работа.
— 3-заткнись… — процедил Гоймир. — Тут близким лошадь должна стать. И оружие мое он с собой прибрал, — Гоймир начал раскачиваться, сунув руки под мышки — видно было, что он с трудом удерживается от стонов.
— Даже не поблагодаришь? — Йерикка водил ладонью над лицом Гоймира. Тот спросил:
— Про что?
— Если б не он, — разъяснил рыжий горец, — путешествовал бы ты сейчас обратно, а я бежал бы следом и хныкал: "Дяденька Чубатов, отдайте!"
— Не внял, — взгляд Гоймира из «щелей» стал недоуменным.
— Потом расскажу, — пообещал Йерикка, — если захочешь. Вставай, пошли, а то ещё, чего доброго, явятся визитёры… Идти-то можешь?
— Доковыляю, — буркнул Гоймир, поднимаясь. Лицо его исказилось, и Йерикка заметил:
— Не делай больше так. Наши увидят в тумане — стрелять будут. Или вообще со страху помрут.
Гоймир вдруг хрюкнул. И сообщил:
— При мне там баснь сказывали. За нас.
— Про нас? — удивился Йерикка. — Ну-ка, ну-ка, не знал, что мы уже так популярны!
— В ночь офицер из палатки выходит. Дождь так, холод, ветер, мозгло кругом. Пусто, склады стоят… Офицер окоем глянул и говорит: "И как те горцы в такую незгоду в горах воюют?!" А ему от склада: "Йой, не говори. Одно что ни час -
мучаемся."
…Гоймир сначала и вправду ковылял, но уже через полверсты разошелся — в прямом смысле слова. Йерикка помалкивал. Олег шел впереди, вслушиваясь и вглядываясь. До истечения срока оставалось чуть больше суток, нужно было искать своих.
Олег находился в несколько обалделом состоянии. Все произошедшее — с момента их ухода из одинокой избушки — казалось приключенческим фильмом, где все возможно и сходит с рук. И в то же время он понимал, что это не больше фильм, чем вновь начавшийся дождь. Этот дождь — часть жизни. И то, что произошло — тоже. Могло быть лишь так, не иначе.
Когда-то давно люди выдумали себе судьбу. А позднее те, к то слабее духом, стали оправдывать судьбой неудачи или бездействие. На самом деле судьба — это вовсе не слепая сила, движущая людьми. Судьба — это внутри самих людей, то, что вложено в нас, то определяет наши поступки… но не слепо, а согласно воспитанию, идеалам и стремлениям. Всегда можно отказаться от трудного пути и тяжелых дел. Но, если ты отказался — ты предал самого себя. И люди идут своими дорогами, выбрав их раз и навсегда.