Я иду искать… Книга вотрая: За други своя!
Шрифт:
ИНТЕРЛЮДИЯ:
"ОДЕРЖИМЫЙ"
Говорят, что самая страшная пытка — пытка огнем.
За эти тридцать часов Олег понял, что это ложь. Глупая ложь. Самая страшная пытка — пытка дождем. Когда ты лежишь в грязи и сжимаешься, ощущая каждой клеточкой тела все летящие сверху капли — когда они бьют по тебе. Прицельно и тяжело. Как пули… Когда слушаешь тихое, несмолкаемое "ш-ш-ш…" в веточках вереска. Такое тихое, что оно заглушает треск и посвистывание вельботов своей монотонностью… Когда чувствуешь, что сходишь с ума. Каждую длинную, как жизнь, секунду — сходишь с ума. И тихие разговоры товарищей превращаются в часть безумного бреда…
… - Встану. Нет ночи больше. Встану…
… - Боги, боги, да что ведь меня никто не убьет, убейте меня кто-нибудь…
…- Ног не чую, гляньте кто, у меня ноги есть?!.
Олег не дал сойти с ума Богдану. А сам не сошел с ума, потому что Йерикка разговаривал с ним, и Олег видел его спокойные глаза, слышал голос совсем рядом. Трудно было даже представить, чего стоило это спокойствие Йерикке…
…Они рассказывали друг другу о своей жизни, вспоминая все новые и новые истории. Слова помогали против безумия, дождя и голода — врагов более страшных, чем данваны. Олег подозревал, правда, что Йерикке не так интересны истории про Землю — похоже, он знал о ней достаточно много и, хотя Олег немало попутешествовал, немало и походил пешком, но он не видел Черных Мостов над рекой Ра, которую данваны назвали Калдс, не ходил по ночная гудящим улицам Крентаны — бывшего Чистополья, не пробирался по кишащим нечистью узким дорогам мертвых городов зоны санации, не купался в Зраке — невероятно прозрачном и холодном озере у отрогов Змеевых гор, не спускался в пещеры в тех горах, не охотился на туров с рогатиной, не стоял на знаменитых алых скалах Ос-губы… Мир для него был совершенно неизведанной планетой.
— Неужели ты правда не был на Земле? — спросил Олег напрямую. Йерикка кивнул:
— Не был.
И Олег рассказал саду о прошлогоднем походе, когда их группа чуть ли не месяц бродила по бесконечным Карельским лесам, пытаясь то пешком, то на байдарках пробиться, идя по протокам, вглубь болот, к загадочному Чертову Носу, про который местные жители рассказывали разные разности…
— Тогда мне это казалось приключением, — закончил Олег. — Глупо…
— Нет, — возразил Йерикка. — Это и было настоящее приключение… Они должны быть загадочными, немного опасными, веселыми… А то, что сейчас — это просто война… — казалось, он хотел еще что-то добавить, но вдруг прислушался и даже приподнялся на локтях: — Слышишь?!
Олег прислушался тоже:
— Нет.
— А ты? — спросил Йерикка Богдана. Тот ответил:
— Ничего.
— Именно, — и Йерикка выдохнул, словно сбросил с себя неимоверный груз.
Только теперь до Олега дошло. Повернувшись на бок, он посмотрел в пустое серое небо.
Никаких бурных изъявлений радости не было. Кое-кто просто не смог встать. Те, кто встал, выглядели, как привидения. Многие замучились до такой степени, что успели помочиться под себя. Некоторые лежа ругались до тех пор, пока пришедшие
Йерикка тревожно озирался по сторонам, держа наготове пулемет. Олег, застегиваясь, спросил его:
— Ну что ещё-то плохого может случиться?
Вместо ответа Йерикка указал за его спину. Обернувшись, Олег пробормотал:
— Лучше бы я не спрашивал…
Вдали был виден идущий на них вездеход.
…Если кто-то и растерялся, то буквально на секунду. Вездеход был один. И он слишком тупо пер на горцев. Похоже, те, кто в нем сидел, ещё не сообразили, что к чему.
Однако, примерно за полверсты машина затормозила. Видно было, как, постояв на месте, вездеход развернулся и рванул прочь на полной скорости.
— Навьями клянусь, он уж вопит связью о радостной встрече, процедил сквозь зубы Гоймир. — Йой, везет, что утопленнику!
Оставалось лишь согласиться. Теперь враг точно знал, что горцы на пустошах. И, если даже не то что в вереск — под землю зарыться — это не поможет. Пришлют пехоту и перероют всё на сажень вглубь…
— В обрат я одно мертвым лягу, — Гостимир с отвращением пнул вереск.
— Так они твое желание часом исполнят, — пообещал Святомир. Йерикка прикрикнул:
— Хватит чушь пороть!
— Есть хочу, живот в конец подвело, — делился тем временем насущными переживаниями с Олегом Богдан. Олег поморщился:
— Мне тоже хочется… Гоймир, — окликнул он князя-воеводу, — побежим?
— Не стоять же столбом, — ответил тот и махнул рукой: — За небом смотреть в оба, и окоем! Накроют сверху — в стороны бежим и прячемся, как у кого сойдет. Всех-то не побьют.
Далеко впереди, у гор, завыл волк.
Горцы побежали на вой.
Вельботы появились парой. Это были не тяжелые боевые машины, а разведчики — как тот, который однажды сбил Йерикка — вооруженные легким оружием. Очевидно, данваны решили, что против застигнутых на открытом месте усталых мальчишек хватит и этого.
Вельботы разделились влево-вправо, набрали высоту и пошли параллельно бегущим, простреливая пустоши сверкающими струями ливневых пулеметов. Ушли далеко к горам, потом — развернулись и ринулись уже навстречу, в лоб — было видно, как жутко вскипает мокрая земля, вспахиваемая вражеским огнем. Это кипение стремительно приближалось.
— В стороны! — крикнул Гоймир. Олег споткнулся и упал, увидев, как Холод падает тоже, вскинув руки над головой… Йерикка нагнулся над ним, выпрямился — в руках у рыжего горца был ТКБ, он держал гранатомет, как ручной пулемет — уперев прикладом в бедро, стволом вверх. Сошки и запасная лента были у Морока, из приемника свисал жалкий огрызок — тромблонов пять или шесть. До левого вельбота оставалось сажен пятьдесят, он шел в паре сажен над землей. Олег увидел, как Йерикку заколотило несусветной отдачей оружия, совершенно не рассчитанного на стрельбу с рук, он попятился и упал — но в носу вельбота сверкнуло бронзовое пламя, машина дернулась, как обжегшийся щенок, вторая граната разорвалась в борту, третья — в куцем хвосте… и вельбот, внезапно опрокинувшись, рухнул камнем вниз и в сторону, над самой землей разорвавшись клочьями горящего металла.
— СБИЛ!!! — не своим голосом завопил Олег, не слыша, что кричат остальные. Йерикка, поднявшийся на колени, безумными от злости глазами смотрел на полыхающие обломки, разбросанные среди вереска.
Второй вельбот, рыскнув, отошел в сторону, свалился на борт и ниже — пошел в атаку, наращивая скорость…
…Солдаты редко помнят после боя, как они действовали. Некоторые рассказывают то, чего не было, но не помнят реальных событий. Другие — не помнят вообще ничего. Третьи… да что там! Олегу запомнился слышанный по телевизору отрывок из интервью какого-то ветерана, который фактически врукопашную дрался о тремя немецкими Т-III, сжег их противотанковыми гранатами, а потом, когда его спросили, как ему это удалось — на полном серьезе ответил вопросом: "А что — это?"