Я/Или ад
Шрифт:
Желание жить в мольбе. Нет, никогда нельзя постигнуть ваши замыслы, о, Боги!
Ивановы прилетели сюда бороться с религиозными настроениями, а их — нет. Ничего нет.
— Через гусь, — говорят люди, и Ивановы не понимают их.
Им вторят жабы направо. Надо понять условия игры, чтобы решать. Жабы — направо, мир — колбаса. Через гусь. Есть два Бога — один — спереди, другой — сзади. Религия — непонятное слово. Жабы — направо.
Ивановы уже несколько осмотрелись и ничего не поняли. Но надо бороться!
Для этого они выловили характерного представителя и стали с ним беседовать.
— Через гусь, — сказал он им.
— Как это понимать? — спросили Ивановы.
— Вы что, — удивился тот, — съели направо?
— А что такое “гусь”?
— А что такое “что такое”? — огрызнулся пойманный.
— Ну как, — сказали Ивановы. — Это — вопрос.
— А что это — вопрос?
— Ну… Это название…
— Вот, — печально сказал пойманный. — Все — одни названия. Я умный. Я понимаю это. А все вокруг только и пляшут направо. Они не могут уйти от реальности.
— Где же реальность?! — рассердился вдруг Иванов.
— Для них — через гусь.
— Через гусь? А для вас?
— А я даже промокашку не лопаю. И те — что спереди и сзади, не являются крыжовником, а лишь дырокол. И все это — словесно.
— Но что же такое “через гусь”? — недоумевали Ивановы. — Ну как это “через”? А?
— Ы. Вы что, съели направо?
— Слушай, давай мы будем учить тебя тому, что есть на самом деле…
— На каком языке вы говорите? — удивился пойманный. — Вы что, съели направо? Я тоже ел направо и тоже говорил марсельезу, но теперь я устал, и ничего.
Ивановы проснулись на мягких подушках и перинах в угловой стрелецкой комнате. Настроение было как с похмелья, потому что они совершенно не помнили вчерашние дни, а также они не знали, что они будут делать еще.
— Вперед и вперед, — как говорил им десять раз подряд младший из Ивановых.
Но потом они оспорили то, что он младший. Ивановы все были равны между собой и были похожи на каплю воды.
— Нет, мы никак не можем проснуться! — заговорили Ивановы разными голосами.
За окном стоял стрелец и держал в руках аркебузу. Он тоже почти спал, но он готов был идти в бой, как всегда.
Утро наступало медленно и переходило в вечер.
— Поджарьте картошечки! — крикнул кто-то с постели.
Вчера была страшнейшая пьянка, и теперь люди валялись везде. Все это было прекрасно, но Ивановым это не подходило. Им нельзя было терять время на развлечения, и поэтому они скоро ушли оттуда за миллионы километров.
Они шли, а природа была облеплена инеем со всех сторон.
— Ура! Ура! — кричали Ивановы.
Потом они зашли в тусклое кафе выпить кофе. Они сидели на стульях вокруг стола, хлебали кофе, грели руки и размышляли о своем предназначении.
— Ну что, каковы наши планы?! — спросил Иванов 2-й.
Тут
— Здравствуйте.
Ивановы не вынесли этого и улетели в спешке на Марс. Марс открылся перед ними большой картиной из позолоченных красных гор. Они там прекрасно отдохнули, а потом, когда они вернулись домой, им изменили жены.
Но стоял у входа какой-то маленький сексуальный мальчик, который пускал слюни и всех подбивал на что-то нехорошее.
— Пошли, пошли, пошли по бабам! — говорил он.
Ивановы подумали пару лет и пошли.
Большая комната, обитая плюшем. Никого нет. И тут вбегают двадцать голых баб и доводят до безумия. Господи!
Так Ивановы и проснулись после всех событий.
— Может, пойдем в кино? — спросил Иванов 1-й.
Но абсолютно пьяный Иванов 3-й строго сказал:
— Нам надо делать большие дела! Мы свергнем порядок вещей! Ведь он неправильный!
И все соглашались — “Да, да, мол, неправильный”. Но все также и смеялись над Ивановыми, которые сидели, закутавшись в свои куцые пиджачки, и рассуждали о том, что они — большие революционеры. Много было таких. Говорят, говорят… Вот взяли бы да и изменили! Ох, молодежь…
Ивановы сидели в тепле и уюте на флэту. Было утро, и занималась заря. Шел четвертый месяц октября.
— Спойте что-нибудь, — говорила им какая-то девушка.
А за окном стоял стрелец и пугал ворон. И где-то виднелся Кремль, и там тоже стояли бородатые стрельцы.
Ивановы брали гитару и пели о разбитой жизни, о страшной судьбе, о себе и о других. Девушка плакала от восторга и отдавалась на полу. Ивановы послали ее куда глаза глядят и полетели на Луну.
Итак, они летели, летели, летели. Потом они прилетели. Стояла звездная ночь. Небо было синим-синим. Луна была желтая-желтая. Луна была кусочком сыра.
— Прекрасный сыр, — сказали Ивановы, отломив немного. Действительно, сыр был превосходным, и каждый кусочек таял во рту, словно музыка.
— Ребята, как хорошо! — задумчиво проговорил Иванов 3-й.
Да, было прекрасно. И из какого-то окна доносились очаровательные звуки. Ивановым не хотелось отсюда никуда уходить, но нужно было лететь на Луну.
Они пришли к Главному, он оформил им командировку, и они полетели.
— Черт возьми! — сказал Иванов 1-й. — Да тут же совершенно нет воды.
Луна расстилалась перед ним голой каменной равниной. Всякие цирки, горы, кратеры.
Но когда Ивановы ступили на лунный грунт, они провалились куда-то глубоко-глубоко вниз. Потому что Луна — это всего лишь сгусток пыли.
В школе, когда изучали Луну, учитель, размахивая указкой, спросил ученика:
— Что такое Луна?!
Ученик молчал. Он слишком много знал.
— Я вас спрашиваю!!! — негодовал учитель. — Выпороть!
Большой мальчик с кастрированной внешностью занялся поркой, а учитель сказал, как отрезал: