Я искал тебя, искал
Шрифт:
– Это все, что ты можешь сказать?
– на лице Гарриет отразилось искреннее недоумение, но Пол и раньше никогда не мог понять, лжет она или говорит правду, и за два года ничего не изменилось.
– Не надо ничего говорить. Давай зайдем и я угощу тебя выпивкой.
– Нет, благодарю. Мне надо успеть в "Уонамейкерс" и вернуться домой. Рассиживаться в баре некогда.
– Как скажешь, - надулся Пол.
Они повернули на Девятую улицу, направились к Пятой авеню.
– Я знал, что обязательно встречу тебя, - продолжил Пол.
– Мне
Гарриет не ответила. Она разглядывала дома на противоположной стороне улицы.
– У тебя отсох язык?
– полюбопытствовал Пол.
– И как это выглядело?
– Время от времени я встречаю девушку, которую знал.
– Готова спорить, в НьюЙорке их пруд пруди.
– В НьюЙорке полно девушек, которые когдато с кемто встречались.
Гарриет кивнула.
– Я както об этом не думала, но ты, безусловно, прав.
– Всякий раз я удивляюсь себе. Какая, однако, хорошая девушка? Ну почему я с ней расстался? Первая девушка, с которой я встречался, теперь служит в полиции. Прошлым летом она заломала какогото гангстера на КониАйленд. Мать не разрешает ей выходить из дома в форме. Стесняется соседей.
– Естественно, - хмыкнула Гарриет.
– Другая девушка изменила фамилию и танцует в Русском балете. Ноги у нее потрясающие. Я всегда числил ее в красавицах. Тебя тоже.
– Мы неплохо смотрелись в паре, - сказал Гарриет.
– Правда, у тебя очень уж быстро росла щетина. Электрическая бритва...
– Я от нее отказался.
Они проходили мимо дома, в котором он раньше жил, и Пол посмотрел на дверь подъезда, вспоминая, как он и Гарриет входили в нее и уходили, в дождливые дни и по утрам, припорошенным снежком. Они остановились, посмотрели на старый кирпичный дом с облупившейся краской на рамах, на окно на четвертом этаже, из которого они выглядывали, чтобы посмотреть, какая на улице погода. Пол вспомнил, как они первый раз вошли в эту дверь вместе, одним зимним вечером.
– Я был чертовски вежлив, - пробормотал он.
Гарриет улыбнулась, понимая, о чем он говорит.
– Ты все время ронял ключ и приговаривал себе под нос: "Боже, Боже", когда наклонялся за ним.
– Я нервничал. Я хотел точно знать, что ты все понимаешь... никаких иллюзий. Добрые друзья, ситуация проста, апельсин, через шесть недель из Детройта приезжает другая девушка, я ничем тебе не обязан, ты ничем не обязана...
– Пол вновь посмотрел на окно на четвертом этаже.
– Идиот!
– Какая тихая, спокойная улица, - Гарриет покачала головой, опять взяла Пола под руку.
– Я должна идти в "Уонамейкерс".
Они двинулись дальше.
– А что тебе надо купить в "Уонамейкерсе"?
– спросил Пол.
Гарриет на мгновение замялась.
– Ничего особенного. Пеленки, распашонки. У меня будет ребенок, - они прижались к стене, чтобы разминуться с женщиной, которая вела на поводках четырех дачхаундов.
– Ну не забавно ли - я и ребенок, - Гарриет улыбнулась.
– Я лежу целыми
– Что ж, по крайней мере, ты убережешь мужа от армии.
– Возможно. Но он у меня рьяный патриот.
– Хорошо. Когда он будет в ФордДиксе, я буду встречать тебя на Вашингтонсквер, где ты будешь прогуливать ребенка. А чтобы соблюсти приличия, надену полицейскую форму. Я - не такой уж рьяный патриот.
– Но тебе все равно заберут в армию, не так ли?
– Конечно. Я пришлю тебе мою фотографию в лейтенантской форме. Из Болгарии. У меня есть предчувствие, что мне придется защищать стратегическую высоту в Болгарии.
– И как ты к этому относишься?
– впервые Гарриет повернулась к Полу и изучающе посмотрела на него.
Пол пожал плечами.
– Как к неизбежности. Это чертовски глупо, но не так глупо, как десять лет тому назад.
Внезапно Гарриет рассмеялась.
– Что я сказал смешного?
– пожелал знать Пол.
– Я вдруг спросила тебя о твоем отношении к чемуто. Раньше такой необходимости не было. Ты сам мне обо всем докладывал. О своем отношении к Рузвельту, Джеймсу Джойсу, Иисусу Христу, Матиссу, йоге, спиртному, сексу, архитектуре...
– В те дни у меня на все было свое мнение, - в улыбке Пола проскользнула печаль.
– Страсть и разговор. Два краеугольных камня цивилизованных отношений между полами.
Он обернулся на окно четвертого этажа.
– Подходящая была квартирка. И для страсти, и для разговоров.
– Пошли, Пол, "Уонамейкерс" не будет работать всю ночь.
Пол поднял воротник, потому что при подходе к Пятой авеню ветер усилился.
– Ты была единственной из моих знакомых девушек, с кем я мог спать в одной постели.
– Такого я еще ни от кого не слышала, - рассмеялась Гарриет.
– Я должна воспринимать твои слова, как комплимент?
Пол пожал плечами.
– Это факт. Относящийся к делу факт. Или не относящийся. Вежливо ли говорить об этом с замужней дамой?
– Нет.
Пол какоето время шел молча.
– О чем ты подумала, когда увидела меня?
– наконец, спросил он.
– В принципе, ни о чем.
– Ты врешь?
– В общемто, нет.
– Разве ты не подумала: "Господи, да что я нем нашла"?
– Нет, - Гарриет сунул руки в карманы пальто.
– Хочешь знать, что подумал я, когда увидел тебя?
– Нет.
– Я искал тебя два года, - не унимался Пол.
– Мой домашний номер есть в телефонном справочнике, - Гарриет еще ускорила шаг.
– Я не осознавал, что ищу тебя, пока не увидел.
– Пожалуйста, Пол...
– Я мог идти по улице, видел бар, в котором мы сидели рядышком, и заходил, хотя и не хотел выпить, не зная, почему я это делаю. Теперь знаю. Я ждал, что ты тоже придешь. Я оказался рядом с твоим домом не случайно.