Я - истребитель
Шрифт:
В командование полком вступил майор Семен Сибирин. Прошло около полугода. Анатолий Емельянович Голубов выжил, вернулся в полк и вскоре был назначен заместителем командира дивизии.
С 15 по 16 июля мы перелетали на новые аэродромы. После многомесячного пребывания в Смоленской области дивизия перебазировалась к западу, на освобожденные белорусские земли.
Разведывательный 523-й полк и полк "Нормандия" перелетали на полевой аэродром Микунтаны. Час полета, и можно обживаться на новом месте. Каждый перелет на новый аэродром - событие радостное, почти праздничное. Новый аэродром - новая жизнь. Надолго ли? Кто мог тогда загадывать наперед?
Только грозное фронтовое небо, огненные высоты войны всюду таили еще в себе опасность. При перелете в Микунтаны мы потеряли двух своих боевых товарищей. Французский летчик де Фольтан и техник Астахов вылетели на учебном "яке". Этот "як" не прилетел в Микунтаны, и мы никогда не узнаем, какая трагедия произошла в пути. Всевозможные предположения, которых тогда возникало немало, ничего не прояснили. Во время полета они могли нарваться на шальной немецкий истребитель. Но самолет, на котором вылетели де Фольтан с Астаховым, не так-то просто было сбить. Это был облегченный самолет, очень маневренный, с хорошими скоростными данными, и в руках опытного летчика, хотя и не вооруженный, он вовсе не был мишенью. Учебный "як" мог уйти от любого истребителя, если, конечно, вовремя заметить опасность. Может быть, его сбили с земли стрелковым оружием - перелетали мы обычно на небольшой высоте, а в лесах в то время было много немцев. Попадались большие группы и целые воинские части, которые могли открыть огонь по низко летящему самолету.
Ничего мы не можем утверждать наверняка - после вылета из Дубровки де Фольтана и Астахова больше не видел никто. Но многие видели француза де Сейна. Пристроившись в фюзеляже его истребителя, охваченный тем же нетерпением перемены места, что и летчик, ожидал взлета техник самолета Владимир Белозуб "мой ангел-хранитель", как писал де Сейн матери во Францию.
И вот "як" оторвался от земли. Прошло минут пятнадцать, и вдруг самолет снова появился над полосой. Он словно ощупью пытался найти землю, рвался куда-то в сторону, вверх и снова как бы наугад начинал искать землю...
– Алло, де Сейн, ты слышишь меня? Что случилось, Морис?
– Де Сейн, отвечайте. Отвечайте, де Сейн!
– Что случилось, де Сейн? Вы слышите? Что случилось?!
В эфир летели тревожные русские и французские слова,
Де Сейн слышал. Де Сейн отвечал. У него обгорели руки и лицо. Он ничего не видел. Над головами сбежавшихся людей метался ослепший истребитель. Его пытались завести на полосу. Когда стало ясно, что посадить истребитель будет невозможно, де Сейну дали приказ набрать высоту и покинуть машину.
Но это был единственный приказ, который Морис де Сейн отказался выполнить. Как у всякого военного летчика, у него был парашют. Но в кабине, сжавшись за бронеспинкой, сидел боевой друг де Сейна Владимир Белозуб. Он не мог покинуть машину. И Морис де Сейн не бросил русского техника - никто не мог заставить его в те минуты спасать свою жизнь.
Они погибли на глазах у всего полка. Я не знаю другого случая из истории боевого товарищества между французами и русскими, в котором бы чистота человеческой души раскрылась столь полно, во всем своем нравственном величии.
Много лет спустя я встретился с матерью французского летчика. "Мой генерал, у меня был
Таково было слово матери,
С аэродромом Дубровка в памяти связаны многие драматические события. Это был наш самый невезучий аэродром. Над этим аэродромом погибли де Сейн и Белозуб, отсюда взлетел в последний раз де Фольтан с Астаховым, отсюда вылетал на разведку и был подбит Голубов, здесь разбился командир полка Герой Советского Союза Петр Шевцов - отличный летчик, которого я знал еще по Испании, сюда приземлялся на горящем истребителе Марсель Лефевр...
Лефевр прибыл к нам в составе первой группы и был одним из самых сильных и авторитетных летчиков в полку "Нормандия". После его побега с территории Северной Африки в Англию, где он до прибытия на советско-германский фронт сражался с фашистами в армии де Голля, правительство Виши заочно приговорило его к смертной казни. Попав в Советский Союз, Марсель Лефевр быстро освоил русский язык, полюбил наших летчиков, научился понимать и уважать великие достижения нашего народа. Молодежи Москвы тех суровых лет запомнились его страстные выступления на антифашистских митингах.
Лефевр был не только бесстрашным летчиком-истребителем (он сбил 10 вражеских самолетов), но и отличным инструктором. В Туле зимой сорок третьего - сорок четвертого года он переучил на истребителе Як-9 восемнадцать вновь прибывших французских летчиков. Его эскадрилья в "Нормандии" была одной из самых сильных и состояла из летчиков, полностью им подготовленных.
Марсель Лефевр не дожил до освобождения Парижа немногим более двух месяцев. 5 июня 1944 года он умер от ожогов в московском госпитале. Посмертно летчик был удостоен звания Героя Советского Союза.
После гибели Дюрана в сентябре сорок третьего года это был второй пилот из лучшей французской тройки, прозванной "тремя мушкетерами". Летом сорок четвертого года из "трех мушкетеров" в живых оставался один Марсель Альбер.
За успешные боевые действия в Белорусской операции, за мужество и героизм, проявленные летчиками при овладении городом Молодечно, наша 303-я Смоленская истребительная авиадивизия в конце июля 1944 года была награждена орденом Красного Знамени.
В течение августа и отчасти в сентябре дивизия вела боевую работу в основном двумя полками - 523-м и полком "Нормандия". Оба полка базировались тогда близ города Алитус на Немане. 18-й и 139-й гвардейские полки занимались боевой подготовкой - вводили в строй молодых летчиков, осваивали новую технику.
Не зная отдыха, трудились разведчики 523-го полка. Теперь перед ними лежала Восточная Пруссия - они первыми пересекли ее границы. Такая выпала этому полку судьба: разведчикам постоянно приходилось искать врага. Заканчивалась одна операция, снова требовалась информация о противнике. И если другие полки после боев какое-то время могли вести ограниченно боевую работу или находиться в резерве, то для разведчиков 523-го полка таких пауз не было. Задача интенсивно накапливать информацию о противнике постоянно стояла перед полком, менялись только районы боевых действий.