Я из тех, кто вернулся
Шрифт:
– Да что вы? – Осенев заулыбался лукаво. – Какая ж у меня температура? Совсем никакой!
Он заправил майку. Сунул градусник под мышку. Едва заметно дернул локтем. Градусник плавно сполз под майкой.
И все же Осенев тоже попал в длинный список больных.
Аккуратно сложив стопочкой исписанные листки, майор подчеркнул карандашом итог, особо обвел жирной чертой десяток фамилий.
Шульгин шагнул поближе.
– Ну, что, товарищ майор?
– Катастрофическое состояние! – Майор
Майор задумчиво потер переносицу и вдруг сердито сверкнул глазами.
– Только научите их, пожалуйста, говорить врачам правду. Сплошные жулики. Объясните им, что я вовсе не живодер на псарне. Некоторые из них, – майор ткнул пальцем в Осенева, – совершенно самонадеянны. Врут прямо в глаза. Объясните этому нахалу, мнящему себя здоровяком, что температуру измеряют не на животе. Градусник – не женщина, животом его не согреешь.
Осенев зарделся. Неуверенно потянулся рукой к майке. Виновато шмыгнул носом.
Майор круто развернулся. Кровь вдруг бросилась ему в лицо.
– Андрей Николаевич, голубчик, да что же это я!.. Вот же неисправимый болван!.. Во-он, в той палатке, видите, процедурная. И там уж, представьте себе, трудится дорогая наша Елена Сергеевна. Перевязки, уколы, санобработка… Она же ради вас напросилась. Я, конечно, отговаривал. Куда же на боевую операцию женщину?.. Не Отечественная же ведь! И посмотрите вы на нее, – майор с удивлением развел руками, – не отрывается от пациентов…
Последние слова его неслись в спину стремительно отбежавшего Шульгина. Майор улыбался в пшеничные усы и потирал руки:
– Хорошие ребята…
46
Шульгин отвернул брезентовый полог палатки и замер на пороге. Десятки полураздетых тел в белеющих полосах бинтов, ржавых пятнах, проступающих сквозь марлю йода и крови, бросились ему в глаза.
Посреди них плавно двигалась сосредоточенная Елена, и глаза солдат растроганно следили за каждым ее движением.
– Ничего, сестричка, вовсе не больно, бинтуйте крепче, – шептал побледневший паренек, протянувший ей руку, и яркое пятно крови стремительно проступало на каждом обороте бинта. – Сейчас уймется, сейчас…
Елена работала быстро точными неуловимыми движениями, и смотреть на ее спокойное сосредоточенное лицо, на ловкую девичью фигуру, хрупкую и сильную одновременно, было приятно. Шульгин залюбовался ею и даже удивился
Солдаты зашумели, увидев лейтенанта, раздвинулись.
– Эй, бачата, дайте пройти нашему лейтенанту, – прогремел голос Богунова, – поворачивайтесь живее. Здесь вам не штабной блиндаж. – Смущенно улыбнулся Шульгину. – Вот, направили нос разбитый подлечить да еще старые царапины обработать. Поободрался я маленько с Лаптевым, помните…
Он сердито подтолкнул одного солдата, с забвением следившего за движениями Елены.
– Во-от, пялятся они все на сестричку. Прямо глаза лопаются. Проходите, Андрей Николаевич.
Шульгин покачал головой:
– Нет. Я лучше выйду. Душно тут у вас…
Он стал медленно разворачиваться и услышал тихий голос Елены:
– Товарищ лейтенант, обязательно меня подождите.
Сердце Шульгина гулко забилось от этого тихого голоса, и он резким движением нырнул под брезентовый полог и замер за порогом, улыбаясь безудержной счастливой улыбкой.
Елена освободилась только через час. Молодой лейтенант-медик вытащил ее на свежий воздух и махнул рукой Андрею.
– Да справлюсь же я без вас, – сердито ворчал он, подталкивая ее к Шульгину. – Ну, разве можно вот так, безо всякого перекура. Железо и то устает. Принимайте-ка эту ненормальную, – подмигнул Шульгину. – Повлияйте на нее, товарищ лейтенант! Не бережет себя.
Лейтенант сделал торопливый шаг навстречу Елене, тут же придержал себя и неловко протянул ей руку. Елена остановилась перед ним, слегка покачиваясь от усталости.
– Присесть бы где-нибудь, – тихо сказала она.
Они отошли в сторонку. Лена оперлась на руку Шульгина, искоса поглядывая на его загоревшее лицо.
– Слышал уже, наверное… – начала она нерешительно.
– Да уж, передали, – сказал Шульгин, – что ты невеста…
– Невеста, – улыбнулась Елена, – да только жених мой – тесто.
Шульгин хмуро улыбнулся в ответ.
– Ну, и когда же помолвка? На свадьбу старых друзей пригласишь?
– Под венец хоть завтра, Андрей Николаевич, да только мой жених не торопится…
– А передают, что не терпится ему…
– Нет, ему терпится… – Елена сорвала маленький засохший цветок. – Не торопится мой жених. Наверное, боится потерять свободу…
Шульгин вдруг резко остановился и покраснел. Заглянул в глаза улыбающейся Елене и покраснел еще гуще.
– Так это я – жених?
Лена рассмеялась, оттолкнула его локтем и пошла одна легкими шагами, будто и не трудилась она несколько часов подряд в перевязочной.
– Лена, постой, – горячо воскликнул Шульгин, – о какой свободе ты говоришь? При чем здесь свобода… Без тебя… Вот что я хочу тебе сказать…