Я изменю свою судьбу или месть – блюдо, которое подается холодным

Юзвик Жанна

Прошло два года. Дом престарелых был открыт, отец Елисей, видя, что мечта его сбывается, успокоился и почил в бозе, перед смертью произведя Веру Ивановну в сан игуменьи, теперь она стала матушка Филарета. Кольцов решил заняться шантажом, но не преуспел на этом поприще, да и ни на каком другом тоже, разбился на машине, кто-то аккуратно перерезал на его машине тормозной шланг. Так золотой телец сгубил весьма перспективного доктора. Матушка Филарета, привела в порядок жилые помещения, на это ушло много, да плюс взятки, и не заметила, как золотой запас отца Елисея подошёл

к концу. Пока у неё проживало семь старушек, но добровольных помощников было много, вопрос упирался в деньги.

Нужно было отреставрировать церковь, часовню и многое другое и матушка ломала голову, где найти финансы. И вот однажды ей приснился сон, как будто сошла к ней Божья матерь и поманила её за собой. Она послушно пошла и, войдя в старую часовню Богородица, нажав выступ в дальнем углу, показала матушке открывшийся коридор. «Здесь найдёшь ты то, что тебе нужно», – сказала она и исчезла. Матушка проснулась в холодном поту и, призвав свою помощницу Анну, рассказала ей свой сон.

– Не иначе, матушка, вещий сон ты видела, погоди, наступит утро, сходим в часовню, – в раздумье сказала Анна.

Утром, едва дождавшись рассвета, они взяли с собой фонарь и отправились в часовню. Их изумлению, когда выступ сработал и камень, сдвинувшись, открыл вход в коридор, не было предела. Они зажгли фонарь и осторожно двинулись вперёд, коридор уходил вниз и несколько раз поворачивал в разные стороны. Пахло сыростью, и на головы капала вода, но женщины смело шли всё дальше и дальше, и вот, наконец, они вышли в просторное помещение. Откуда-то сверху пробивался свет, и фонарь можно было выключить. Вдоль стен, стояли какие-то деревянные ящики, когда Вера Ивановна открыла один из них, она не смогла сдержать крика:

– Аня, смотри какое богатство!

Их взору предстали иконы, в золочёных ризах, они были очень редкие и дорогие. Различные церковные одеяния и прочие атрибуты, были в отличном состоянии, как будто их только вчера туда положили. На дне сундука лежал дивной красоты крест, усеянный драгоценными каменьями на толстой золотой цепи, принадлежащий, скорее всего настоятелю монастыря. Матушка, схватив крест, сказала, что никогда не расстанется с ним, её заворожил этот атрибут церковной власти. В этот знаменательный день, они обнаружили много всякого добра, а в двух сундуках нашли золото.

Людмила Шаховская, так и не пришла в себя. Она ходила, ела, что-то делала, и молчала, только смотрела пустым взглядом. Через какое-то время её перевели в общую палату, но она так и осталась отрешённой от всего мира. Звонки «сверху» прекратились, и про Люду все забыли.

Глава 4. 1993 год

Настя, лежала и обдумывала план действий на будущее. Она понимала, что для самостоятельной жизни, ей нужны деньги, поэтому и придумала как оставить в дураках похотливого врача. Настя, своей внутренней сущностью, кардинально отличалась от своей матери. Она обладала умом, природной смекалкой, и характер имела сильный. Но ей, конечно же, несмотря на все эти качества, требовался друг, наставник, человек с кем можно было

бы посоветоваться. И Настя Шаховская боялась, что одна может не справиться, а возвращаться монастырь, никогда! Уж лучше в петлю. Она тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, она подумает об этом завтра, а пока нужно вылечиться. Тут открылась дверь, и медсестра крикнула:

– Никитина, на выход!

Вика, которая, выглядела гораздо лучше, бодро поковыляла к двери. А Настя почему-то заволновалась, что-то было не так. И вдруг её словно током ударило, Никитина! Неужели? Да нет, не может быть, фамилия не такая уж редкая, нет! Добрая, смешливая Вика, к которой Настя уже успела привязаться, не может быть дочерью её врага. Или может? Девушка потёрла виски, слишком много на неё свалилось информации. Не надо раньше времени волноваться, утешала себя она, вот придёт Вика и всё выяснится. Вика вернулась через час, счастливая и довольная. Плюхнулась к Насте не кровать и вытащила из кармана халата диктофон:

– Вот, держи, Саня у своего начальника выпросил. Вот здесь включается, а здесь выключается, поняла?

Девушки попробовали, диктофон работал исправно. Потом они прорепетировали, как будет вести себя Настя, и прилегли отдохнуть.

– Вика, а какое у тебя отчество? – спросила Настя через некоторое время.

– Виктория Максимовна, как звучит?

Кровь прилила к голове, и Настя кое-как выдавила:

– Прекрасно звучит.

– А почему ты интересуешься?

– Да так, просто любопытно.

Вот и случилось самое худшее, но ведь дети не отвечают за грехи своих родителей, так думала Настя, но ведь плохо-то будет и Вике.

– Вика, а что случилось с твоей мамой?

Девушка помрачнела:

– Да бросила она нас, когда мне год исполнился. Папа так и не женился больше, да и он мне признался недавно, что всю жизнь любит другую женщину, Людмилу, но она давно умерла.

– Как умерла? – враз охрипшим голосом, спросила Настя.

– Да не знаю я или пропала, что-то в этом роде. Так что я целиком и полностью папина дочка.

Оказалось, что сегодня дежурство Юрия Петровича. Вечером он зашёл к ним в палату, всех осмотрел, мило побеседовал со старушками, и задержавшись возле Насти спросил:

– Ну как надумала?

– Да.

– Через час зайдёшь, поговорим.

В назначенное время, Настя отправилась на своё первое дело. Диктофон лежал в кармане, она включила его и вошла. Врач ждал ее:

– Проходи, Настенька, садись.

Девушка села в кресло. Юрий Петрович суетливо налил ей кофе:

– Тебе со сливками? Или чёрный?

– А какой лучше? Я кофе ни разу не пробовала.

Он удивлённо посмотрел на неё:

– Не знаю, это на любителя, попробуй со сливками, это вкусно. Настя попробовала, ничего, и, отставив кружку, спросила:

– Так, что у меня с лечением? Будет оно или нет?

– Если ты согласна, то завтра с утра начнём.

– Значит, вы будете меня лечить, только если я стану вашей любовницей, так?

– Или ты принесёшь мне деньги.

– И как мы будем встречаться? И сколько времени?