Я к тебе (не) вернусь

Эндри Полина

— Отдыхай, — приказывает Раян, одаривая меня ещё одним коротким поцелуем в губы.

По пути наклоняется к Мие и целует её. Наша красавица спит так крепко, что не чувствует этого. Хотя я знаю, что когда она проснется, сразу же будет искать папу, и мне придется объяснять ей, что ее отец настоящий герой, который защищает людей. А вечером, когда

хлопнет входная дверь, и на пороге появится Раян, она будет больше всех радоваться и весело смеяться, извиваясь под щекочущими поцелуями своего любящего папы и моего самого лучшего мужчины на целой земле.

Друзья, когда будет новая история, пока не скажу, но я об этом сообщу в своем блоге. Чтобы не пропустить новости, подпишитесь на меня:)

П.С. Так кто же следующий, Себастьян или Вильям?:) А пока дарю вам ещё одну завершающую часть эпилога;)

* * *

Ещё три месяца спустя

Раян

Я лечу по белому коридору так быстро, словно пуля, выстрелившая из автомата. Полы белого халата развеваются, дыхание сбивается и сердце громко стучит. По воздуху плывут болезненные стоны и выкрики, и с каждым шагом они становятся всё ближе.

— Раян! — ее пронизывающий крик заставляет меня ускориться. Мне плевать, даже если прямо в этот момент будет рушиться все вокруг.

Моя жена рожает. Всё остальное подождёт.

Рывком толкаю дверь палаты и нахожу ее на резиновом надувном мяче. Она сидит на нем верхом и пружинит, ее личико измученное и перекошенное от боли.

— Я здесь, моя девочка, — подлетаю к ней и наклоняюсь, она хватается за мою ладонь, словно за опору, и сильно впивается в неё пальцами.

— Раян, — ее голос рваный и в нем все ещё чувствуется боль, но я слышу в нем облегчение.

— Я здесь, — обнимаю ее со спины и обхватываю другой ладонью живот, прислоняясь своей щекой к ее. — Дыши, моя девочка. Как там тебя учили? Вдох-выдох,

вот так, умница.

Глажу живот и целую её, ощущаю тяжёлое дыхание и то, как её ногти врезаются в мою ладонь. Ее кожа блестит и пряди волос прилипают ко лбу. Я осторожно убираю их и целую её в висок.

— Я люблю тебя, — шепчет она, с трудом налаживая дыхание.

— И я тебя, — коротко целую в губы и глажу её живот, шепча ей на ухо успокаивающие слова.

Но спустя время боль усиливается и она начинает сильнее стонать и метаться на мяче.

— Ненавижу тебя, — болезненно стонет она, тяжело дыша. — Это всё из-за тебя. Это ты во всем виноват.

— Конечно, это моя вина, — сразу же соглашаюсь я, потому что догадываюсь, через какую боль она сейчас проходит.

Я знаю, что потом она будет чувствовать вину, хотя больше всего я хочу убедить её, что в этом нет смысла. Я люблю ее в любой момент, даже если прямо сейчас она хочет убить меня, потому что я знаю, что она, как и я, так сильно ждет нашего ребенка.

Спустя время комната наполняется медсестрами и врачами, ее убирают от меня и перевозят в другую палату. Моя малышка пугается и пытается вернуть меня к себе, но я уверяю ее, что никуда не уйду. Я буду ждать здесь, за дверью.

Следующие часы превращаются в смесь ожидания и нервов. Я каждый раз дёргаюсь из кресла приемной в палату, когда слышу новый крик за дверью, но меня не пускают. Ее крики продолжаются ещё некоторое время и я почти схожу с ума от неизвестности, пока в один момент всё внезапно прекращается. Я замираю, пропуская несколько ударов сердца, и в следующий миг тишину разрезает такой сладкий, желанный, детский плач.

По моим губам плывет глупая улыбка, а сердце переполняется невероятной, ослепительной любовью и счастьем.

Я самый счастливый чертовый мужчина на этой планете.

Только что у меня родилась дочь. Наша вторая звёздочка.