Я к тебе (не) вернусь

Эндри Полина

Я не хочу причинять ему боль.

— Тебе и не нужно, — шепчу я, желая успокоить его. — Ничего не изменилось, Себастьян.

Поднимаю на него глаза и вижу, как в его собственных что-то меняется. Себастьян медленно убирает от моей щеки тонкую прядь волос, а затем наклоняется и касается моих губ в совсем коротком поцелуе. Отстраняется и двигается взглядом по моему лицу, словно проверяет мою реакцию. И, судя по тому, как он в следующий миг вновь припадает ко мне, она ему понравилась.

На этот раз Себастьян целует

меня сильнее. Впивается в мои губы, жадно сминает их и обхватывает мою спину, прижимая к себе вплотную. Я понимаю, что та настойчивость, с которой он меня поцеловал в прошлый раз, мне не показалась.

Себастьян вдруг издает мне в рот глухой стон и толкает меня вперёд, начиная двигаться.

Я пячусь под его напором, пока не утыкаюсь голенями в преграду. Пошатываюсь и падаю бедрами на кровать.

Себастьян опускается рядом и продолжает меня целовать, не выпуская из объятий. Его рот перемещается на мою щеку и двигается дальше, прокладывая настойчивую дорожку поцелуев вдоль моей шеи. Я впиваюсь пальцами в его плечи и охаю, когда понимаю, что его руки начинают растегивать пуговицы моей рубашки.

— Себастьян… — глухо зову я. — Себастьян, подожди.

Он слышит меня, прекращая свое наступление. Слегка отстраняется и смотрит помутневшим взглядом.

— В чем дело? Разве ты не хочешь меня?

Я сглатываю. По коже бегут терпкие мурашки. Как-то не так я себе все это представляла.

— Я… — судорожно пытаюсь найти ответ, боясь, что он вспомнит о Раяне, но Себастьян опережает меня.

— Эвелин, — он берет мои ладошки в свои и улыбается. — Я ведь все понял вчера. Видел, как ты подготовилась.

Он наклоняется быстрее, чем я могу что-то сказать, и коротко целует в губы. Совсем немного отстраняется и смотрит в глаза, засияв, чем вызывает во мне ещё больший укол вины.

— Мне очень приятно, что ты старалась для меня, но я хочу, чтобы ты знала, что красивое белье никак не влияет на мое желание. Потому что я хочу тебя всегда, независимо от того, что на тебе надето.

Я почти задыхаюсь от его слов. Потому что слышать такое от всегда сдержанного в проявлении своих желаний Себастьяна… Неожиданно.

Я выдергиваю свои ладошки из его.

— Но я думала, ты…

— Если я не торопил события, это не значит, что я не хочу тебя, — прерывает меня жених, будто и не замечая моего смятения.

— Эвелин… — он дёргает кадыком и передвигает взгляд от одного моего глаза к другому. — Эвелин, я хочу тебя.

Себастьян издает резкий выдох и приближается к моему лицу, но я успеваю выставить ладошку и остановить его губы.

— Нет, подожди. Я не могу, — беспомощно говорю я, сама не понимая, что со мной.

Себастьян хмурит брови, а затем резко скидывает мою ладошку со своих губ и рывком поднимается.

— Вчера могла, а сегодня нет? Что поменялось, Эви? — зло выплевывает он, вгоняя меня

в настоящий ступор. — Появился он и ты растаяла под его чарами? Или может он уже успел тебя трахнуть?

Я охаю и резко подрываюсь на ноги, нанося ему хлесткую пощечину. Лицо Себастьяна кидает вбок, и он застывает, а я тяжело дышу, чувствуя, как ноги начинают дрожать. Я впервые вижу своего жениха таким.

Себастьян стоит некоторое время, не двигаясь, а затем поворачивает лицо ко мне.

— Прости, — виновато выдыхает он. Бросает взгляд на кроватку и оставляет его там. — Я уезжаю, сегодня. Пока не знаю, надолго ли. Зашел попрощаться, — глухо сообщает, но на меня по прежнему не смотрит.

Я ничего не отвечаю. Не спрашиваю, куда и зачем, обида не даёт говорить. Но я примерно догадываюсь. За все время, что мы встречаемся, его отправляли за пределы города только один раз, но под руководством Дориана. Соседний город страдает от избытка уголовников и недостатка полицейских.

Себастьян все ещё новичок. Это он занял место Раяна. Через два месяца после того, как его "убили".

— Я позвоню, — врывается в слух голос моего жениха.

Он ступает ко мне и наклоняется, чтобы поцеловать, но я отворачиваю лицо в сторону. На этот раз сознательно.

Себастьян хмыкает, но не упрекает. Все же добивается своего, целует, но в щеку. Затем отступает и смотрит на меня. Я нарочно избегаю его, прожигая взглядом дверь комнаты.

— Не провожай, — говорит он, хотя мы оба знаем, что я этого делать не стану.

Себастьян поворачивается и уходит, а я стою неподвижно до тех пор, пока не хлопает входная дверь. На душе становится тяжело из-за нашей ссоры.

Все же зря я отпустила его вот так. Я ведь знаю, какой он…

Тяжело вздыхаю и подхожу к кроватке. Дочь не спит, издает тихие звуки и размахивает ручками и ножками, с восхищением наблюдая за каруселью игрушек над собой.

Я улыбаюсь и беру свое чудо на руки. Какое бы у меня ни было настроение, моя малышка всегда меня успокаивает. Достаточно только посмотреть на нее, прижать к себе и поцеловать.

Так и происходит сейчас. Прижимаю ее к себе и расхаживаю по комнате, приговаривая ласковые слова. Малышка с восхищением гулит, дёргает ручками пряди волос и шутливо бьётся ножками.

— Какая ты боевая, — смеюсь я. — Вся в отца, да?

Дочь издает громкое кряхтение, словно соглашается со мной. А я смотрю в ее глазки и едва сдерживаю всхлип. Точь в точь, как у него. Зелёные, с серыми вкраплениями.

Заставляю себя отогнать эти мысли и начинаю укачивать ее. После такого активного всплеска энергии дочь охотно засыпает даже без колыбельной. Вот только в кроватку укладывать все ещё не решаюсь, чтобы убедиться, что она крепко уснула. Но убедиться не успеваю, потому что тишину в комнате разрезает неожиданная вибрация телефона.