Я к вам по делу, ваше величество!
Шрифт:
– Спасибо, – неожиданно просто и как-то на удивление по-человечески ответил король, – тогда завтра прямо с утра приходите в казначейство, подпишете все бумаги – они уже готовы – и можете приступать к работе. На ближайшем малом приёме я объявлю о вашем назначении, чтобы не возникало лишних вопросов. Что касается жалования, поверьте, сумма вас не разочарует. Вам нужен кабинет?
– Хотелось бы, – я тряхнула головой, слегка ошалев от темпов, с которыми его величество решал вопросы, – и, если можно, здесь, в летнем дворце. Оно и к вам поближе, и поспокойнее для начала. А после первой пары
– Тогда я предупрежу дворецкого, чтобы вам выделили комнату, – король, видимо, сочтя разговор завершённым, придвинул к себе какие-то документы, но снова поднял голову, – и ещё, леди Моника… Так как идея создания газеты принадлежит мне, я хотел бы быть в курсе. Когда вы сможете предоставить мне проект и смету?
– Дайте мне два дня, – подумав, решительно ответила я, – думаю, мне для начала этого хватит.
Выйдя от короля, я остановилась в коридоре возле скучающего стражника, стоявшего в карауле возле входа в кабинет. Информации было слишком много, и она требовала неторопливого анализа. А потом можно и за составление плана приниматься. При мысли о том, что скоро у меня будет чёткий перечень необходимых действий, на сердце потеплело. У меня есть работа! Да ещё какая! И это буквально на второй день после приезда в столицу. Разумеется, я понимала, что во многом моё стремительное трудоустройство – заслуга леди Синтии, но ведь я и сама смогла не оплошать. Во всяком случае, очень хочется в это верить.
Пока я соображала, куда мне теперь идти и с чего начать, мимо меня в кабинет торопливо прогалопировал сухонький старичок в камзоле с дворцовой эмблемой. Я его узнала: это был господин Норфильд, который уже невесть сколько времени выполнял функции не то дворецкого, не то эконома, не то управляющего. Меня он не узнал, что было совсем не удивительно, хотя и поклонился на бегу достаточно любезно.
Буквально через пять минут он всё так же поспешно вышел из кабинета и на этот раз уж совершенно целенаправленно двинулся в мою сторону.
– Леди Мэнсфилд! – воскликнул он. – Как же я мог не узнать вас! Впрочем, вы так изменились, так невероятно похорошели! Я ведь могу на правах старого знакомого разговаривать с вами по-прежнему почти без церемоний?
Надо сказать, что господину Норфильду действительно было позволено несколько больше, чем другим служащим: он занимал некую промежуточную позицию между аристократами и обычными работниками дворцовых служб, коих было какое-то совершенно нереальное количество.
– Рада видеть вас в добром здравии, – любезно улыбнулась я, так как вовремя сообразила, что старый дворецкий – совершенно не тот человек, отношения с которым стоит портить. Особенно с учётом моей будущей работы.
– Его величество сказал, – в умных и живых не по возрасту глазах старика вспыхнули искры жгучего интереса, – что во дворце появится газета! Это действительно так? Какая интересная и необычная идея! И что заниматься всеми вопросами, с ней связанными, будете вы, леди Мэнсфилд.
– Именно так, дорогой господин Норфильд, – я чуть виновато улыбнулась, мол, и сама не предполагала, но так уж получилось, – и его величество сказал, что вы выделите мне комнату, в которой я смогу обустроить рабочий кабинет.
–
– Что, вообще ничего нет? – удивилась я, пытаясь сообразить, кто позанимал все остальные комнаты, учитывая то, что основная часть служащих размещалась в главном, так называемом «городском» дворце.
– Есть, – как-то неуверенно пробормотал старый управляющий, – но только, боюсь, не подойдёт вам, леди Мэнсфилд.
– Почему? У меня более чем скромные требования, – я пожала плечами, – я ведь собираюсь там именно работать. Место, чтобы поставить стол, кресло, пару небольших диванчиков, книжный шкаф и журнальный столик – вот, пожалуй, и всё, что мне нужно.
Старик задумался, но вдруг оживился, явно на что-то решившись.
– Так вот, есть у меня одно место, – сказал он, – только не уверен, что вы согласитесь. Хотя всем вашим пожеланиям соответствует, там даже свои удобства имеются.
– И что же это за загадочное место и в чём подвох? – я решила не соглашаться, не посмотрев как следует, что не так с предлагаемой комнатой.
– Да «ведьмина башня», – господин Норфильд с опаской покосился на меня, видимо, ожидая с моей стороны вспышки гнева или ужаса. – Знаете ведь, наверное, сколько слухов про неё ходит?
– Знаю, конечно, – невольно поёжилась я, сразу припомнив десятки страшилок, которые ещё в детстве мы с другими девочками рассказывали друг другу, пока взрослые занимались своими скучными делами: играли в карты, сплетничали и обсуждали всякие ужасно неинтересные вещи типа политики или финансов. – А что, там есть свободные помещения?
– Целая башня, – с энтузиазмом откликнулся старик, – три этажа и смотровая площадка.
– А давайте посмотрим, – неожиданно для самой себя решилась я, – вдруг мне понравится? К тому же слухи – это теперь мой основной источник информации, так что мне ли их бояться. Да и мешать никто не будет.
– Ох, и отчаянная вы девушка, леди, – покачал головой господин Норфильд не то с осуждением, не то с восхищением, – пойдёмте, раз такое дело, тут недалеко, если через двор.
И мы пошли: он, радостно семеня и выбирая из связки нужный ключ, я – проклиная своё любопытство и авантюрную натуру. Прав был Александр, не могу я пройти мимо того, от чего так завораживающе пахнет старыми тайнами и загадочными событиями.
«Ведьмина башня» получила своё название из-за того, что, по слухам, в ней когда-то жила придворная колдунья. Это было в те времена, когда в королевстве ещё встречались маги, колдуны и ведьмы. Я об этом только читала, так как последний маг отметился в истории королевства лет сорок назад. Или даже больше – я специально не интересовалась. Так вот… Потом эта колдунья не то поссорилась с тогдашним королём, не то ещё что-то с кем-то не поделила, после чего покинула дворец и удалилась в неизвестном направлении. А в башне с того времени стали происходить всякие странности: окна сами собой открывались и скрипели, мебель самостоятельно меняла дислокацию, а по ночам что-то жизнерадостно шуршало и постукивало.