Я - Кукла. Сборник повестей

Кукаркин Евгений

— В чем дело Виктор Николаевич?

— Нам не о чем с вами говорить, Геннадий Рувимович. Тут мои коллеги, по работе можно говорить и при них. В сделках я не участвую.

Рабинович начал краснеть постепенно, как медленно наполняющийся сосуд.

— Виктор Николаевич, о каких сделках. Я хотел предложить вам место в моем институте.

— А как же самолет? — воинственно влезла Люба.

— Какой самолет?

— Да личный, который надо подарить Виктор Николаевичу, за работу в вашем институте.

— Любовь Владимировна, Любовь Владимировна,

мы печемся о благе науки а вы так агрессивно на меня нападаете, как-будто я ей враг.

— А вы и есть ей враг.

Рабинович покраснел весь. В тишину комнаты слабо врывались звуки трамваев и машин с улицы. Люба смотрела на него спокойно и гневно.

— Вы после похорон еще не отошли товарищи, — он изменил свой тон — Я понимаю ваше горе и думаю, мы еще обо всем поговорим позже.

— Наше горе в том Геннадий Рувимович, — вдруг заговорил Геннадий Федорович — что лучшие, толковые, талантливые люди, которые встречаются с вами, либо погибают, либо уходят, либо их уводят. Вы в науке самый настоящий убийца. Борис Залманович тоже на вашей совести.

— Думайте, о чем вы говорите.

— Мы то думаем, только думаем, какую пользу принести родине, а вы ради своей выгоды приносите ей вред, — выпалила Люба — Я так просто дело с Борис Залмановичем не оставлю. Зарубите себе на носу.

Рабинович встал и пошел к двери.

Мы сидели и каждый долго переваривал, все события, произошедшие в комнате.

— Так мы о чем друзья. Кажется о прививках обезьянам. Пока Виктор Николаевич не ушел, я считаю препарат надо попробовать на людях. У меня есть знакомый онколог, главный врач онкологической больницы. Как он посмотрит. Здесь полно факторов этических, юридических, наконец, и нашей совести.

— Я согласна, ждать не надо.

— Я тоже.

— Тогда по своим рабочим местам товарищи.

Днем я подошел к Любе.

— Люба, я у тебя не буду сегодня вечером.

— Это Наташа.

— Да.

— Она вся светится от счастья. Береги ее Витя. Она очень хорошая девочка. Я ведь была готова к этому. Знала, что когда-то это произойдет. Единственное не знала, что так быстро.

— Я хочу быть лучшим твоим другом всегда.

— Я тоже. И еще Витя, не буду тебе надоедать, но бабий век короток. Если сможешь или тебе будет невмоготу от этой дурной жизни, приходи ко мне. Я тебе буду рада всегда.

Я поцеловал ее крепко, крепко и пошел в свою комнату.

Геннадий Федорович сумел уговорить главного врача о нелегальной пробе препарата в своей больнице. Через три дня, я приехал к врачу.

— Роберт Густавович, — представился тот.

Кабинет главного врача был обит деревянными панелями и все в нем было деревянное: два стола, буквой «Т», стулья, пол и, даже, сам хозяин, казался вырубленным из породы крепкого дуба.

— Виктор Николаевич, — ответил я.

Роберт Густавович пересел напротив меня, сложил свои крепкие руки в замок и уставился на меня.

Так я слушаю.

— Вам Геннадий Федорович обрисовал наше положение и предложения по поводу лечения рака.

— Да,

что-то говорил.

— Ну и что же?

— А ни чего. Я же не хочу ссорится с законом.

Я с недоумением уставился на него.

— Тогда почему вы не сказали об этом Геннадий Федоровичу?

— Сказал.

— И что?

— Я сказал еще, что надо подумать, чтобы не ссориться с законом.

— ???…

— Есть три способа обойти закон. Первый — быть родственником больного. Второй — быть знакомым больного. Третий — быть третьим лицом, то есть другом родственника и другом знакомого больного. Есть еще условие, это когда ни глав врач, ни лечащие врачи, ни мед. персонал, обо всех этих родственниках и знакомых думают хорошо, предполагая, что какой-нибудь гадостью они больных не накормят.

— Кажется я вас понял. Но как найти родственника или знакомого, чтоб они поверили мне.

— В этом у вас отбоя не будет. Больные и родственники психологически настроены на надежду на выздоровление и то, что не может врач, сделает знахарь. Достаточно пустить слух и к вам повалят валом. Предупреждаю, я слухи не распускаю.

— Спасибо доктор, вы в меня вселили надежду.

— Подождите. Я вас познакомлю с одним врачом, он вам кое в чем поможет.

Роберт Густавович подошел к вертушке телефона.

— Гриша, ты свободен, подойди ко мне.

Через минуту ввалился Гриша. Толстый, с добродушным лицом, в блюдечках очках, он выглядел счастливым и радостным человеком.

— В чем дело Роберт Густавович?

— Познакомься, Виктор Николаевич. Поговори с ним, он тебе много интересного расскажет.

— Опять хитрите Роберт Густавович. Опять в авантюру меня тянете.

Он засмеялся счастливым смехом, как будь-то каждая авантюра для него радость.

— Иди с ним Гриша, иди. До свидания Виктор Николаевич.

Он пожал мне руку, своей клешней лесоруба.

Гриша привел меня в женское отделение, в одну из палат, где имелось только две койки. На стульях у окна сидели две женщины, обмотанные больничными халатами серого цвета. Одна из них была молоденькой, белобрысой, с массой веснушек вокруг носа и глаз. Ее волосы были стянуты на затылке в пучок, красивой оранжевой тряпочкой, а спереди на лоб вызывающе наброшена челка. Другая постарше. Красивое лицо, с черными огромными глазами, огражденными сверху стрелками темных бровей, контрастировало с большой копной густых, чуть волнистых волос медного цвета, рассыпанных на плечи.

— Девочки познакомьтесь, это Виктор Николаевич. Он хочет поговорить с вами, — так начал свою речь Гриша — А это, — он обратился ко мне — госпожа Климович и наша любимица Катя.

Девочки уставились на меня, как на привидение с того света.

— У Виктор Николаевича есть некоторое предложение к госпоже Климович.

— А сказали, что Виктор Николаевич хочет поговорить с нами обеими, — тихо прошелестела Катя.

— С тобой он будет говорить потом.

Умненькая Катя встала и, запахнув громадный халат, пошла к двери.