Я - Кукла. Сборник повестей

Кукаркин Евгений

— Андрей Иванович, — обратился к Федотову генерал-лейтенант — Вы проверяли все это.

— Кое что уже есть сейчас, товарищ генерал. Но вся трудность в том, что Кац исчез.

— Как исчез?

— После начала следствия над Воробьевым, он оформил документы на пенсию, быстро уволился и пропал.

— Дайте запрос по всем каналам о розыске.

— Уже дал.

— Виктор Николаевич, то что вы сейчас услышите, является делом государственной важности. Генеральный секретарь нашей партии, товарищ Черненко, тяжело болен раком. По всей видимости,

уже пошли метастазы. Мы нашли вас, сделали лабораторию при КГБ, чтоб вам ни кто не мешал, и ждем от вас быстрей производства лекарства. О том, что генеральный секретарь болен, знает немного людей. Теперь об этом знаете и вы. Я думаю, что дальше этого кабинета информация никуда не уйдет.

— Виктор Николаевич, — обратился ко мне другой генерал — Как скоро вы изготовите препарат?

— Через две недели.

— Раньше нельзя?

— Нет. Надо собрать установку. Сделать пробу и прогнать на мышках. Самое тяжелое, это ждать. Если через неделю, будет положительный результат, тогда будем готовить препарат.

— Хорошо, давайте через две недели. Еще, вызывайте, если хотите, Наталью Александровну. Если будут какие-нибудь затруднения, обращайтесь к подполковнику Кузьмину. Договорились.

— Да.

— До свидания Виктор Николаевич.

Я рванул на почту и позвонил в наш город, в институт, в кабинет Анатолий Федоровича.

— Але… — прозвучал знакомый голос Любовь Владимировны.

— Люба…Здравствуй Люба.

Трубка какое-то мгновение молчала.

— Виктор, это ты? Виктор…

— Я, я, Люба.

— Откуда ты? Где ты?

— Я в Москве. Работаю здесь.

— Это правда?

— Да не обманываю я тебя. Меня освободили, дали лабораторию, квартиру. Живу как бог.

— Виктор я не могу поверить. Неужели правда восторжествовала.

— Восторжествовали обстоятельства. Ты лучше скажи какие новости, как Машка, как у вас, что изменилось.

— Машенька молодец, уже большая, по дому помогает, а вот с мамой плохо. Возраст, сам понимаешь. Анатолий Федоровича повысили. Он теперь зам директора по науке. А я заняла его кабинет.

— Люба, это же замечательно. Надо же, ты нач лаб.

— Да ладно тебе. Об остальных: Галя уволилась, еще при тебе, живет со слепым мужем. Светка вышла замуж, уже развелась и собирается еще раз. Наташа… А ты звонил Наташе?

— Нет. Это мой первый звонок.

— Она сейчас здесь. Погоди, я ее позову.

Трубка минуту молчала.

— Але… Кто это?

— Натали это я, Виктор.

— Витя, Витенька.

— Натали, ты можешь бросить эту чертову работу и вылететь ко мне в Москву.

— Куда? Куда? В Москву?

— И причем сегодня же.

— Витя, но ты же….

— Да выпустили меня. У меня здесь квартира. Я тебе дам адрес. Дай телеграмму, чтобы я тебя встретил.

— Я не могу прийти в себя Витя. Я еду. Сейчас выезжаю.

— Запиши адрес.

Она записала адрес. Потом трубку взяла Люба.

— Виктор, она уже рванула. Я все улажу. Она тебе все подробно

расскажет.

— Как Рабинович, слышно что-нибудь о нем?

— Все по прежнему. Только после того, как у нас зам директора стал Трофимов, он сюда больше не приезжает. И еще новость. Помнишь Лену Корзухину, ее убили в Мурманске. Непонятно кто и почему. Кац ушел на пенсию. Пожалуй все.

— Любочка пока.

— Я тебя целую Виктор. Я тебя по прежнему люблю.

Люба бросила трубку.

Наташа приехала не одна. Она привезла маленького Андрейку. Сына, которого родила без меня.

Я заканчивал препарат, когда радио сообщило о смерти Черненко. На работе у меня наступило затишье. После воцарения Горбачева, обо мне как-то забыли. Но однажды, позвонил генерал Федотов.

— Виктор Николаевич, готовь препарат. Нужно помочь одному члену ЦК. Он давно болеет. Сейчас в кремлевке. Очень видный человек. Когда будешь готов.

— После завтра.

— Хорошо. Давай.

Меня ввели в кремлевскую больницу и привели в палату к больному. Это был действительно очень известный человек. Азербайджанец с двойной фамилией. Все скрывали от него, что у него рак. И он обращался к своей болезни, как к застаревшей язве. Я провел с ним четыре сеанса уколов и он выздоровел. Потом я также незаметно вылечил еще несколько человек и все по указке КГБ. Прошло несколько лет, но вот и Горбачев стал шататься и, наконец, выпустил бразды правления, отдав их Ельцину. Для нас наступили тяжелые времена, времена чисток и смены руководства. Убрали подполковника Кузьмина, генерала Федотова и тех кто меня брал на работу. Лабораторию не разгоняли, нет, но и заказов не давали. Неожиданно в Москве появился, уже генерал, Ампилов Валериан Павлович. Он меня разыскал и приехал ко мне в лабораторию.

— Здравствуй Виктор Николаевич. У тебя выпить ни чего нет?

— Коньяк устроит.

— Давай.

Он налил в химический стакан коньяк и одним глотком осушил его.

— Слышал ты неплохо устроился. — сказал он, доставая свою вонючую сигару, своими пальцами-сосисками, — Здесь можно подымить?

— Валяйте генерал.

Он закурил и знакомые кольца дыма полезли в потолок.

— Так значит, ты здесь и устроился.

— Не темните генерал. Вы же меня знаете. Ведь вы приехали сюда не коньяк пить, а с чем-то интересным.

— Эта девушка-то, вышла за тебя замуж, или нет

— Наташа. Вышла. У нас сейчас растет сын.

— Хорошая женщина. Уж так наши ее раскалывали и ничего. Уважаю таких. А я к тебе действительно по делу.

— Опять, какую-нибудь пакость делать.

— Успокойся, я тебе и тогда говорил, каждому свое, кому надо те пакость и будут делать. А к тебе я с предложением. Можно еще.

Я не успел ответить, как он прихлопнул еще пол стакана коньяка.

— Мне дают институт. Сейчас все рушиться, а этот институт будет существовать еще сто лет. Мне там нужен директор по научной части. Хочу тебя пригласить туда.