Я - кукла

Кукаркин Евгений

– Вы сказали в ослаблении противников, а почему не уничтожении? Было бы проще, захватить их кормушку и делу конец.

– Некоторые кланы просто неистребимы и, зная систему пополнения их рядов, это просто, обрести себя на длительную войну. Особенно это касается закавказских кланов.

– Могли бы вы сказать, за что вы уничтожили своих противников? Или по другому, не могли бы вы объяснить причины уничтожения людей?

– Лидия и следователь были случайностью. Лидию я хотел пугнуть, она отделалась бы разбитой мордочкой, а вот следователь, здесь все несколько запутанно.

Дело в том, что этот следователь был из КГБ. В ходе работы со мной, он применял приемы садиста. Меня он пытал, мучил и еще при нем я еще высказывался, что если буду жив, его удавлю. О нем я как- то не вспомнил, когда вырвался из лагеря, а когда увидел в таможне, то подумал, что он неспроста здесь и я попался, что это облава и когда он встал поперек, я просто отпихнул его и постарался удрать. В отношении моего шефа и остальныхэти меня продали, причем дважды. Первый раз, когда во время разборок, всю вину своих провалов свалили на меня и пытались за это убить. Второй раз, когда я был взят, меня ни кто не выкупил. Даже этого паршивого черномазого, из- за которого разгорелся весь сыр- бор, мафия сумела выкупить и спасла от смертной казни. Меня же ни мой шеф, ни кто другой, даже, не пытались этого сделать.

– Вы говорили о третей стороне, которая участвовала в этих разборках. Кто это?

– Молодежь. Новое хищное, еще более изощренное поколение преступников, которое стремится захватить все рынки сбыта, столкнув старых "воров в законе", находящихся у власти. Я думаю, все группировки, что поделили сейчас власть, со временем попадут под их влияние. Поверьте, они уничтожат всех конкурентов и будут владеть городами и областями.

– Полковник, у меня к лейтенанту вопросов больше нет. У вас, наверно, есть что-нибудь к нему.

– Да, пока, тоже ничего. У вас лейтенант есть ко мне какие-нибудь вопросы?
– обратился он ко мне.

– Да. Я прошу увольнительную и вашего разрешения съездить в город .... в госпиталь к своему другу. И еще, нельзя ли устроить мне свидание в тюрьме с Гердой Калниш.

Они переглянулись.

– Хорошо. По поводу, увольнительной, я ее вам дам, а вот с Калниш, придется подождать. Мы устроим вам свидание. Обещаю. Еще что-нибудь?

– Полковник, можно ли сохранить ей жизнь.

– Вы много хотите лейтенант. Она наемник и, по законам нашей страны, ей обеспечена смертная казнь. Суд рассмотрит и решит ее судьбу.

– Она сломалась. Для женщины такие удары, это перелом на всю жизнь.

– Не будем устраивать дискуссию по этому вопросу. Все. Идите.

* ЧАСТЬ 9 *

Декабрь 1993г. Сербия. Больница в городе....

Я прибыл в уже знакомую больницу и обратился в справочную.

– В какой палате Шипов А.?

– Шипов А. Состояние удовлетворительное. Температура 36,9. Палата 7, хирургическое отделение, второй этаж по лестнице направо- затараторила медсестра.

– Скажите, а работает здесь медсестра, ее звать Мила. Фамилии, к сожалению, я не знаю.

– Справку о медперсонале не даем.
– фыркнула она.

Ну как в России- подумал я.

Порывшись в вещмешке, я вытащил большое яблоко и положил его ей на окошко.

– Это такая

беленькая из хирургической, она должна быть сегодня. Я ее видела в начале смены.
– сказала девчушка и уволокла яблоко в громадный карман халата.

– Спасибо.
– и я пошел вправо по лестнице.

Вот и второй этаж. Прохожу палаты 3...,5...,7... и иду дальше. Вот название "автоклавная", "ст. медсестра"... и я останавливаюсь. Стучу в дверь и слышу знакомый, рассерженный голос.

– Погодите. У меня обед, подойдите позже.

Я уже вламываюсь в двери. Мила сидит за столом с бутербродом в руке. Рядом на столе дымит кружечка кофе, разнося приятный аромат, гораздо лучший, чем запах больницы.

– Виктор.
– стонет она- Боже, Виктор.

Я подхожу к ней и целую ее сначала в голову, потом, в пахнувшие ветчиной и кофе, губы.

– Ты, все-таки, пришел. Я так тебя ждала. Я думала все, исчез и, даже, адреса не оставил. Боже, последнее время я о тебе только и думала.

– Это очень хорошо, радость моя.
– еще раз поцеловал ее.

Мила бросила бутерброд и, обхватив мою голову руками, крепко прижалась ко мне.

– Знаешь, я все боялась, а вдруг тебя ранят, вдруг еще хуже.... А от тебя ни весточки. Слава богу, ты жив.

– Мила, Милочка, я не только жив, но даже получил повышение. Я уже офицер.

– Правда. Ах ты мое рваное ухо. Ты надолго?

– На два дня. Я отпросился у начальства проведать Шипа и, заодно, увидать тебя.

– А с Андреем плохо. Нет, температуры нет. Он на половину парализован. Вся правая часть туловища не двигается и это, видно, навечно. Он это понимает и настроение его ужасное.

– Когда ты кончаешь работать?

– Через четыре часа.

– Я пойду к Шипу и подожду тебя.

– Нет, ты пообедай, а потом иди, а то обвинишь меня потом, что голодом уморила.
– она стала суетится, потом смешно схватилась за голову.

– Ох и дура же я. Даже не предложила тебе кофе. Погоди, сейчас бутерброд разрежу и поедим вдвоем.

– Мила, ничего не надо. Пообедаем мы с тобой потом, в ресторане или в кафе, а сейчас...
– и я высыпал ей из мешка часть яблок.

– Ого какие большие, где ты их украл.

– Интенданта расколол на ящик больших.

Яблоко оказалось для Милы таким большим, что она утонула в нем, пытаясь откусить кусочек.

– Какие вкусные.
– Мила оторвалась от яблока и, вытащив из прозрачного шкафа стакан, налила мне из термоса кофе. Я осторожно, двумя пальцами взял стакан и Мила засмеялась.

– Виктор, для твоей комплекции подойдет только кастрюля, но ты прости меня, я ж тебя не ждала и кофе столько не могла наготовить.

Мы пришли к Шипу в палату, когда он спал.

– Андрей.
– позвал я.

Он открыл глаза и уставился на меня. Лицо становилось все более осмысленными, вдруг узнав меня, оно стало кривиться, глаза наполнились влагой и первая капелька воды побежала к носу. Андрей заплакал. Я прижался лбом к его лбу. Так мы молчали несколько минут. Когда я выпрямился, губы Андрея стали дергаться вверх уголком и он, всхлипывая, зашипел: "Это...в- се... кон-нец.."