Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945
Шрифт:
Мы вернулись в 7.20. И снова наше звено мгновенно подготовлено к вылету. Наземные службы работают четко и безошибочно. Мы помогаем им и даем подробное описание того, что происходит во время операции. На этот раз мы подготовили машины к вылету за рекордное время — 22 минуты. Мы взлетаем немедленно.
В лагере русских практически ничего не осталось. Мы атакуем любую цель, замеченную в близлежащем лесу. Я сбросил бомбы над последней постройкой, которая еще цела. Крупински сделал то же самое, разрушив то, что оставалось. Лагерь полностью ликвидирован.
После 48
Вскоре пришел новый приказ. Транспортные колонны русских замечены нашими разведывательными самолетами на шоссе Гродно — Житомир-Скидель-Щецин. Они отступают на восток, преследуемые по пятам нашими танками. Нам приказано поддержать танки с воздуха.
Взлетаем в 10.07, вместе с бомбардировщиками. Они должны бомбить огневые позиции русской артиллерии в том же районе.
Вскоре мы достигли Гродно. Дороги забиты русскими войсками. Нам постепенно становятся понятны причины внезапной атаки, подготовленной нашим верховным командованием. Мы оценили подлинные объемы приготовлений русских для агрессии против нас. Мы только опередили их решительное наступление против Германии в борьбе за господство в Европе.
Этот день я никогда не забуду. Наши армии повсеместно продвигаются вперед, русские застигнуты врасплох. Наши солдаты машут нам, когда мы пролетаем над ними на низкой высоте. Скопления русских войск на дорогах подвергаются массированным бомбардировкам и пулеметному огню с воздуха.
Тысячи иванов стремительно отступают, это превращается в беспорядочное бегство. Когда мы открываем огонь, они, спотыкаясь и обливаясь кровью, пытаются скрыться в ближайших лесах. После наших атак на дорогах остаются горящие автомашины. Моя бомба попала в повозку с лошадьми, везущими тяжелую пушку. Я рад, что не нахожусь там, внизу.
Мы поднялись в воздух в 20.00, в шестой раз за этот первый день. Не было никаких признаков авиации русских, и мы могли атаковать без помех.
Первый раз мы поднялись в воздух в 4.45. Снова работали но колоннам иванов. Утро холодное. Вчера я целый день обливался потом. Когда солнце поднимется выше, станет невыносимо жарко.
Авиация русских пока не появляется. До сих пор не замечен ни один русский самолет. Вечером мои приятели из 4-го звена рассказали о встрече с русскими истребителями недалеко от Гродно. Они говорят, что у иванов примитивные машины. Они тихоходны, но удивительно маневренны.
Лейтенант Гюнтер Герхард, мой старый друг со времен летной школы, сбил русского в первый же день боевых действий. Гюнтер прибыл из резерва только вчера. Он прекрасный пилот. Вечером, после последней операции, я ходил на базу 4-го звена, чтобы навестить его и поздравить с «первым». Капитан Войтке сбил троих русских в одном бою.
Эти бомбардировки все больше мне надоедают. Мои товарищи из 4-го и 5-го
Успехи нашей армии превзошли все ожидания. Русские не могут остановить наше наступление. Мы стараемся разбить их отступающие части. Их авиация, кажется, не особенно жаждет боя. Русские летчики-истребители плохо обучены. Их знания по тактике боя так же примитивны, как и машины, на которых они летают. Через несколько недель, однако, они получат необходимый боевой опыт. Несмотря на потрясающий успех вначале, слишком большой оптимизм с нашей стороны был бы ошибкой. Русский солдат понимает, за что он воюет: коммунизм превратил их в фанатиков.
Зазвонил телефон. Сообщение из штаба эскадрильи — лейтенанту Кноке приказано явиться к командующему.
Что нужно старику от меня? Я надел портупею с пистолетом и отправился в штаб.
Капитан Войтке сидел в высоком кресле. Я поприветствовал его: Докладывает лейтенант Кноке. Войтке поднялся из кресла и пожал мне руку: Приказ из отдела кадров военно-воздушных сил. Вы назначены в первую истребительную авиагруппу и должны как можно скорее прибыть в распоряжение командующего в Гузуме.
Через час я поднялся в воздух на моем старом добром «Эмиле». Самая старая машина в эскадрилье закончила свою боевую службу и должна быть переведена в летную школу в Вернойхене, где будет использоваться как учебная.
Русская кампания закончена для нас обоих. Это меня разочаровало, но делать нечего — приказ есть приказ.
Я приземлился в Вернойхене вечером.
Завтра утром я на поезде должен поехать через Гамбург в Гузум, он находится в отдаленном месте на побережье Северного моря.
Первое истребительное крыло в настоящее время состоит только из одной эскадрильи. Две другие эскадрильи должны быть сформированы в течение нескольких следующих недель. Я назначен в 3-е звено. Командир звена, как и я, прибыл с русского фронта.
Жизнь здесь очень спокойная. Со времени моего прибытия я очень много летал, не заметив ни одного томми.
Единственное беспокойство причиняют внезапные тревоги, вызванные появлением вражеских самолетов-разведчиков. До сих пор мы не смогли сбить ни одного.
Эскадрилья переведена на острова Вангерооге и Боркум в Северном море.
Каждый день мы занимаемся прикрытием с воздуха морских конвоев из Бремена или Гамбурга до Ла-Манша. Английские «бленхеймы» и «бофайтеры» атакуют наши конвои. Но в общем активность здесь очень невысокая. Наши летчики постоянно сбивают томми, пытающихся атаковать наши корабли.
Наши самолеты оснащены дополнительными баками. Полеты над морем в течение нескольких часов превращаются в монотонную работу.