Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945
Шрифт:
11.13 — взлет. Через минуту я в воздухе над полем. Одиннадцать моих товарищей летят рядом.
Сообщение с базы: «Малышки в секторе Дора-Нордпол. Двигайтесь к Ханни-восемь-ноль».
Это значит, что бомбардировщики находятся на востоке от Лейвардена и я должен подняться на высоту 8000 метров.
Вдруг на высоте 5000 метров двигатель зашипел. Самолет не может подняться выше, Я связался с Дитером, передал ему командование и в бешенстве вернулся на базу. Механики столпились вокруг моего
Оказалось, закупорка насоса мешала доступу топлива в двигатель на большой высоте. Механики работали как бешеные над устранением неполадки.
Через 13 минут я снова в воздухе.
«Вражеские самолеты в зоне Фридрих-Паула».
Это далеко на юге. Я увеличил скорость. Теперь двигатель работает прекрасно. На высоте 7000 метров вошел в зону облаков. Я должен найти моих товарищей.
8000 метров.
«Малышки в зоне Густав-Паула».
Мерзавцы направляются на юг, они в 40 метрах от меня.
«Следуйте курсом два-ноль».
Что за черт?! Почему я должен поворачивать назад? Сомневаясь, я полетел в обратном направлении. На мой запрос с базы пришло приказание на посадку.
Я сел в 12.58. Через две минуты появились мои товарищи, они тоже зашли на посадку.
Позвонил лейтенант Крамер, дежурный. Он сообщил, что, достигнув южного побережья, американцы развернулись и полетели обратно. Сообщений о бомбардировке не поступало.
У меня не было времени даже на то, чтобы выругаться. В 13.08 я должен лететь на очередное сопровождение конвоя. Эту монотонную работу я ненавижу.
Что за день!
Я чувствую неистовое желание схватиться со стаей американцев. Погода прекрасная, небо чистое и безоблачное.
Над Ярмутом полное спокойствие.
Летчики, закутавшись в одеяла, греются под лучами весеннего солнца. А я, прищурившись, лениво рассматриваю небо.
Из двух огромных колонок доносится танцевальная музыка. Мы наслаждаемся музыкальной программой Би-би-си для немецких солдат. Когда диктор начал пропаганду, раздались иронический смех и аплодисменты.
— Заткни пасть, парень, давай музыку!
Неожиданно музыка стихла.
— Внимание! Всем внимание! Лейтенант Кноке к телефону!
Это вызов из штаба дивизии: вражеские самолеты замечены в секторе Дора-Дора. Значит, янки готовятся к атаке на Ярмут.
В 10.50 нам приказано находиться в готовности. Янки направляются к Вильгельмсхафену.
10.55. Тревога!
Люки закрыты. Механики заводят стартер. Мой двигатель завелся сразу. Я посмотрел, как обстоят дела у других.
Все прекрасно! 12 самолетов взлетели одновременно в правильном строю.
Я включил радио и вызвал базу: «Ельба-один вызывает
«Бодо — Ельбе-один, Бодо — Ельбе-один. Прием».
Связь с землей хорошая. Мы быстро поднимаемся на высоту 8000 метров.
«Малышки в зоне Литон-Квелле-восемь».
Я повернул налево. Наши самолеты оставляют полосу дыма на голубом небе. Вдруг я заметил вражеские самолеты.
Это было впечатляющее зрелище. Около 300 бомбардировщиков, собранных в одном строю, напоминали гроздь винограда.
Я проверил оружие и прицелился.
Враги в нескольких километрах от нас, направляются на юг. Я сообщил о своих наблюдениях на базу. Сейчас их строй превратится в растревоженный пчелиный улей, я не могу удержаться от улыбки, вообразив эту суматоху.
Мы подобрались к ним ближе. Я невольно прибавил скорость. Теперь могу рассмотреть каждый самолет. Большинство из них «либерейторы». Кажется, их толстое брюхо набито бомбами. Я наметил свою жертву.
— Сейчас ты у меня попляшешь, дружок, — пробормотал я.
Хочу зайти на лобовую атаку. Янки виден в моих прицелах. Он растет прямо на глазах. Я протянул руку к гашеткам. За моей головой прошла очередь. Они открыли огонь по мне!
Огонь! Я нажал обе гашетки, но янки удалось улизнуть. Я вижу только несколько царапин на правом крыле.
Я почти догнал этого толстопузого, ринувшись вслед, но попал в аэродинамический мешок, меня сильно закачало, и в какой-то момент даже показалось, что мне отстрелили хвостовой стабилизатор. Я круто поднялся вверх и повернул влево. Трассирующая очередь прошла слишком близко от меня.
Проклятая куча металлолома!
300 тяжелых бомбардировщиков в общей сложности вооружены почти 5 тысячами тяжелых пулеметов. Даже если один из каждых десяти имеет возможность стрелять, это значит, что нас накроет шквал огня.
Я зашел на вторую лобовую атаку, спустившись чуть ниже, и стрелял беспрерывно, пока не был вынужден свернуть, чтобы избежать столкновения. На этот раз я попал.
Я нырнул вниз и оглянулся. Нижняя часть фюзеляжа «либерейтора» охвачена огнем. Он далеко отстал от основной группы.
Я атаковал еще дважды, на этот раз зайдя сзади. Меня встретила стена огня. Мой самолет трясет от отдачи двух пушек и 13-миллиметровых пулеметов. Вижу, что попал в верхнюю часть фюзеляжа и правое крыло, но не могу оторвать рук от гашеток.
Правое крыло у него загорелось, а через некоторое время отвалилось совсем. Тело раненого монстра, закрутившись, понеслось вниз. Длинный черный хвост протянулся за ним. Один из членов экипажа попытался выпрыгнуть с парашютом, но парашют загорелся. Черт возьми! Тело камнем упало на землю.